"Княгиня Ольга". Компиляция. Книги 1-19 (СИ) - Дворецкая Елизавета Алексеевна
Солнечная дева привела свою дружину к реке, встала на песке отмели.
запела она, а все прочие, выстроившись в ряд позади нее, подхватили:
И озирались, будто украдкой, глазами подзадоривая парней не робеть и не теряться.
Многие уж верно делали это не зря. Весь вечер Жировит оттирал от Зареницы прочих женихов, да тем и не было большого толку спорить: Зареница сама во всех играх выбирала Жировита. С него она не сводила глаз, ему прельстительно улыбалась, склоняя голову со светлой косой к худощавому плечу под ярко-красной вздевалкой. По другим отрокам ее светло-голубые глаза скользили равнодушно, надменно: кроме княжьего брата, никто ей не в версту. Коловей, Мышица, другие товарищи, подходя посмотреть, как тут дела, подбадривали Даляту знаками – но что толку в твоей бодрости, когда на тебя даже не глядят?
Направляясь со всеми к реке, Далята еще раз подумал: не так уж горделиво Жировит будет выглядеть, если все же взять его и метнуть в воду. Может, тогда Зареница не будет таращить свои холодные глаза на него одного, а в удивлении откроет рот. Лишь бы случай выпал…
Та румяная, которой Далята рассказывал про войну, тоже обернулась и взглянула на него. Он подмигнул ей в ответ: девка ему нравилась. Она хорошая, добрая. И собой даже попригляднее, чем княжья дочь, порумянее лицом и покруглее в нужных местах. Главное, что веселая. Нынче нигде грустных нет, но в румяной было что-то особенное: какой-то светлый внутренний огонь, так что при одном взгляде на нее делалось тепло. Повезет тому, за кого она выйдет – одним своим присутствием она осветит и согреет всякий дом.
Но себя Далята в этом счастливце не видел. У него нет ни рода, ни печи, ни дома, куда ее вести. Взять за себя он сейчас может только Благожитову дочь, за которой в приданое княжеский посох дают.
А как ее звать, румяную? Даже не спросил…
снова запела Зареница и двинулась прямо в воду.
подхватили остальные, чередой втягиваясь в реку вслед за ней. И правда, будто утки.
Возле камня, торчащего из воды, Зареница сняла с головы венок и пустила его плыть.
начала другая, встав на ее место, и тоже пустила венок по реке.
Одна за другой девы заходили в воду по колено и, встав у камня, пускали венки по воде. Отроки, толпясь на песке, уже не слушали – каждый следил глазами за венком Зареницы, который уплывал первым и был уже дальше всех. Заходить в воду раньше времени было нельзя, и оставалось только изо всех сил напрягать зрение, чтобы не упустить самый главный венок из виду, не потерять среди других, уследить, не тонет ли он, не относит ли его к берегу, на песок, в камыши, под иву…
Как долго поют! Далята беспокойно переминался с ноги на ногу. Как же их много, этих девок! Пока последняя пустит венок, тот первый уже до Припяти доплывет! До Днепра – ищи потом!
Ни одна из них тонуть не собиралась: таким образом девки намекали, что готовы «умереть», чтобы тут же выскочить из светлых вод уже мужней женой, держась за руку своего суженого-спасителя.
Кто-то махал руками на верху берега; Далята поднял глаза. Мышица делал ему какие-то знаки. Над водой толпился народ: все хотели посмотреть, кому достанется какой венок. Мышица явно призывал скорее подойти к нему. Вроде бы стоять на месте от них не требуется, нельзя только заходить в воду, пока все венки не отпущены. Под удивленными взглядами Далята выбрался из толпы женихов и поднялся к Мышице.
– Вон! – тот развернул его по течению. – Иди!
И даже ладонью хлопнул между лопаток. Глянув, куда показывал приятель, Далята увидел Береста. Тот брел вдоль реки, не сводя глаз с воды.
Да они ж пытаются ему помочь, сообразил Далята. И бегом бросился догонять Береста. «Ой лели, дид-ладо!» – летело в спину, подгоняло. Вот-вот оно прозвучит в последний раз, и пойдет отсчет мгновений, которые решат всю их будущую участь. Его самого, Коловея и Береста, рода дреговичей и древлян.
Обернувшись на шум шагов, Берест быстро показал на воду.
– Второй! – успел он крикнуть.
Вслед затем Далята умудрился каким-то непостижимым образом увидеть то, что творилось в двух разных направлениях. Выхватил взглядом стайку венков на воде – один вырвался вперед, другие догоняли его, будто утки – селезня, – и одновременно услышал красноречивый шум за спиной. Обернулся и как раз успел увидеть, как Берест вламывает в челюсть какому-то шустрому волынцу. Товарищи Жировита неслись всей толпой: то ли сами догадались, то ли увидели хитрость древлян.
И тишина, только возбужденный шум толпы.
– Все, давай! – заревел с отмели Коловей.
Отпихнув волынцев, Далята бросился к берегу и скользнул вниз. Песчаный откос был невысоким, внизу река глубиной по бедра. Рухнув в воду, Далята окунулся с головой, но что за важность – зато оказался прямо перед плывущими венками. Увидел тот, на который ему показал Берест – его отличало множество алой полевой гвоздики, цвета зари.
И одновременно прямо из воды, будто бес водяной, между Далятой и венком выскочил весь мокрый Жировит. Недолго думая Далята притопил его еще раз и устремился к венку. Здесь было глубже, по пояс. Наверху орали десятки голосов: древляне и волынцы прекратили бессмысленную потасовку и лишь следили за своими, – но за плеском соперники их не слышали.
Мощная рука схватила Даляту сзади за плечо и рванула назад, опрокидывая в воду. Когда он встал, отплевываясь и протирая глаза, мокрая спина была уже на три-четыре шага впереди. Вода бурлила, венки плясали, кружились, какие-то попадались под руки, но оба соперника их отшвыривали – не тот.
Впереди тоже слышались крики – другие парни пустились наперегонки по воде от камня, откуда венки были пущены, и уже достигли этого места. Но теперь никто не был уверен, который венок – тот самый.
На глазах у Даляты Жировит поймал какой-то – вроде бы тот, с полевой гвоздикой. Далята схватил венок и рванул на себя; одной рукой Жировит попытался его отпихнуть, но Далята вцепился в него, в ярости готовый хоть утопить противника, но не выпустить добычу. Они боролись, то падая, то поднимаясь; однажды на них бросился еще кто-то, но Жировит отшвырнул непрошеного соперника в реку, Далята даже не успел заметить, кто это был такой. Они то пятились к берегу, то вдруг попали на глубину и опять окунулись с головой, потеряв дно из-под ног. Так и совсем утонуть можно, водяному в зятья пойти… Далята ничего не видел, не соображал, лишь стремился вновь ощутить пальцами мокрые шероховатые стебли и отпихнуть подальше вражье тело в мокрой тканине…
