"Княгиня Ольга". Компиляция. Книги 1-19 (СИ) - Дворецкая Елизавета Алексеевна
Карислава прошлась вдоль опушки, присматриваясь, кто где и чем занят. После борьбы в воде отроки подрастеряли пыл и разбрелись. Жировит, стянув и разложив на траве мокрую рубаху, сидел близ кустов в окружении своих товарищей; Людомир устроился рядом, что-то горячо толкуя младшему брату. То, что хотя бы эти двое оставались у людей на виду, отчасти успокоило Кариславу. Но еще больше ее успокоила бы встреча с Ярой.
У реки звучал девичий смех – наверное, полезли купаться. Карислава направилась в ту сторону. На отмели и в воде возле нее виднелись белые пятна, но разобрать, есть ли там Яра, в темноте не удавалось.
– Княгиня! – вдруг окликнул знакомый хрипловатый голос с берега.
Карислава обернулась. У начала тропы на отмель стоял Людомир – с прижатой к груди кринкой, за ним шли двое отроков, а двое сидели в лодке на краю длинной отмели.
– Пойдем прокатимся! – Людомир призывно махнул рукой. – Устал от визгу бабьего, аж в ушах звенит.
«От меда вареного у тебя в ушах звенит», – мысленно ответила Карислава. Даже в густых сумерках была заметна проступившая на лбу Людомира его знаменитая шишка – а значит, угостился он уже щедро.
Она заколебалась: чем развлекаться, хотелось бы сперва отыскать Яру.
– Пойдем! – Волынский князь сделал два шага к ней. – На реке хорошо, прохладно… Потолковать с тобой хочу.
Это Карислава заметила: после ловли венков Людомир не раз оказывался рядом, пристально поглядывая на нее и выбирая случай для беседы. Ну что ж – у них есть о чем поговорить.
Она спустилась на песок и при помощи отрока забралась в лодку. Людомир с кринкой вошел за ней, отроки разобрали весла, один оттолкнулся от берега и ловко заскочил на нос.
Карислава села на корме. Месяц светил ярко, разливая по поверхности воды серебряное сияние, и казалось, что лодка идет по молочной реке. Плыли вниз по Горине, и Карислава, обернувшись, смотрела, как удаляется пламя костра на высоком берегу. С воды и впрямь было очень красиво. И так легко было думать, что сам светлый месяц везет ее по иной реке – в мирах занебесных…
Людомир пробрался к корме и сел напротив, лицом к ней. Большая лодка была предназначена для четырех пар гребцов, но без особой спешки идти вниз по течению хватало и двух.
– Заморочили вы нас, да? – заговорил он, поставив кринку на скамью рядом и придерживая рукой. – Не та была дева, которая на коне? Не наша невеста?
– Вашей невесты пока у нас нет, – спокойно ответила Карислава. – Одни боги весть, чья она.
– Так не пойдет. Я с Благожитом толковал, да он что дуб, заладил: воля чуров да воля чуров! Дурной у тебя муж какой-то, тьфу на него! – Людомир начал горячиться. – Мы что к вам – игрища играть приехали? Круги водить? Будто мне дома с ляхами забот мало! Етон этот, бесеняка старая, помирать никак не хочет, да еще Плеснеск отдать Святославу навострился! Вон сколько мне дела, а я тут с вами веночки плети! Я вам не отрок!
– Да разве кто тебя заставляет веночки плести? – мягко, как дитяте, сказала Карислава. – Наша дева молодая, мы ее за отрока отдаем. Не за мужа зрелого.
«Хватит того, что я сама вышла за вдовца вдвое меня старше», – подумала она. Не приходило в голову осуждать волю судьбы и рода, давшего ей такого мужа. Но для падчерицы Карислава, пользуясь полученной властью, хотела стать доброй Долей.
– Я, брат мой, обое рябое! – с досадой ответил Людомир. – Привез я вам отрока, лучше не сыскать! Чего кобылу за хвост тянуть? Отдали бы девку, да и готово дело!
– Брат у тебя удалец всем на зависть, так пусть и покажет себя…
– Так показал уже! – Людомир грохнул кулаком по скамье, так что лодка закачалась. – Сцепился с бесом этим деревским, чуть не утонул… а вы девку подменили! Это не по чести! И мы не такие люди, чтобы с нами шутки шутить!
– На то и игрища, чтобы шутки шутить! – улыбнулась Карислава, стараясь его успокоить.
– Да времечко не то! – Людомир подался к ней. – Я Благожиту толкую: пока вы здесь круги водите, русы мечи и копья вострят! Хотите дожидаться, чтобы вас, как древлян, вразор разорили? Нынче не дедовы веки! Русь все силы в один кулак собирает, а мы тут веночки вьем! Чтобы волю дедовскую, честь Дулебову отстоять, и нам нужно в один кулак собраться! Не абы какой отрок Благожиту должен зятем стать, а мой брат!
– Благожит не хочет, чтобы земля наша под твою руку пошла! – прямо и строго ответила Карислава; ясно было, что отшутиться не выйдет и Людомир настроен сурово. – Хотимировы внуки сколько колен жили вольно, заповедали и нам вольно жить. И ни у русов, ни у волынян мы возле стремени ходить не станем.
– Да ты-то хоть пойми! – закричал в досаде Людомир. – Мы с вами будем как братья! Как сыны Дулебовы! А русы вас в челядь заберут, тебя с дочерью в греки продадут! Вот к чему ваша вольность приведет! Не выстоите вы против них в одиночку!
– Выстояли же! Они уже приходил к нам, да и убрались без чести!
– То Святослав был, мальчишка, отрок неразумный! Волчонок! Волчонка убили, да за ним вся стая явится! В Деревах не то ли было? И коли до зимы не объявим, что мы, волыняне, и вы, дреговичи, отныне род единый, то на одной веревке нас в Царьград продавать поведут! Ну, у меня-то так легко не взять, а вот вы весны не увидите! К весне и у вас тут будет разорище, как в Деревах!
– Мало ли ворогов нам грозило! – Карислава старалась отвечать бодрее, но изображенное Людомиром будущее очень ее смущало.
– Русы киевские с греков дань взяли, Етона подчинили, смолян примучили, древлян разорили. Это только за последние лет десять или меньше. А то были роды могучие, не вам, дрягве болотной, чета! Посильнее вас, а тоже склонились.
– Да ты оскорблять нас сюда явился! – Карислава гневно выпрямилась на скамье.
– Поймите вы с Благожитом: не до преданий нынче, спасать надо себя! Я вот что надумал! – Людомир положил руку на кринку и выпрямился. – Не отдадите нам деву – я Благожита на поле позову.
– Что? – Карислава вцепилась в край скамьи и подалась к нему. – На поле?
– Да. Обычай есть такой. Позову его бороться: кто одолеет, тому и жизнь, и чадь с домочадцами, и вся земля. Он одолеет – будет князем дреговичским и волынским. Я одолею… – Людомир сделал знак, будто пытался привлечь Кариславу к себе.
Она отпрянула. Но очень хорошо его поняла: случись такой поединок и победи Людомир, она окажется уже его женой!
Мысль эта Кариславу взволновала, встревожила, но как-то и взбудоражила.
– Так и скажу ему! – продолжал Людомир. – Тихунко, правь к берегу! – окликнул он отрока, и лодка повернула к темнеющим зарослям.
Они уплыли уже настолько далеко, что от костра на лугу не видно было даже отблесков. Все жители волости собрались туда, и здесь берег был черен и тих. Только кусты рисовались в синем воздухе. Выскочив на берег, Людомир удалился за ивы. Карислава тоже вышла из лодки и села на толстый лежачий ствол: эта беседа напугала ее, и на земле было как-то надежнее.
Людомир вернулся и сел на песок возле нее.
– Я все решил! – продолжал он. – Не отдадите девку добром – все ваше возьму: и девку, и тебя саму! – Он положил руку на колени Кариславе, покрытые плахтой, но она сбросила его ладонь.
– Торопишься! Не одолел пока!
– Слушай! – Людомир сел на ствол рядом с ней и обнял ее за плечи. – Тебе самой-то не тошно за таким плесняком жить?
– Не смей так говорить! – Карислава попыталась оттолкнуть его. – Ты – гость, а на хозяина хулу возводишь! Хоть бы богов постыдился в такой-то день! – Она показала в темные небеса.
Но, похоже, боги уже вниз не глядели: месяц скрылся за облаком, ветер был насыщен влагой.
– День нынче самый лучший! Я уж и то подумал: что мы за девкой гоняемся, бес знает, какая она там окажется! Лучше я сам тебя возьму. За дочерью, за женой ли – так и так Благожитово наследство мое будет.
– Ишь ты чего надумал! – Карислава даже засмеялась, пораженная дерзостью этого замысла.
– Пойдем-ка со мной! – Людомир встал и поднял ее, держа за обе руки. – Пусть Благожит, коли хочет жену назад получить, на дочь ее выменяет. А коли ты возвращаться не захочешь, пусть на долю пеняет. Ты баба молодая, резвая, горячая! Как раз по мне!
