Uncharted: Четвёртый лабиринт (ЛП) - Голден Кристофер
— Логика железная, мистер Хенриксен, — продолжил Перкинс. — Не могу сказать, что мы сможем определять правильный путь на каждом повороте лабиринта, но прямо сейчас я советую пойти по правому туннелю.
Хенриксен взглянул на Оливию, но её лицо было непроницаемой маской.
— Значит, направо, — сказал он. — Но всем быть начеку. Хранители знают эти коридоры как свои пять пальцев. И я не сомневаюсь, что у них есть двери, которых мы никогда не увидим. Перкинс, обеспечьте прикрытие с тыла.
— Есть, сэр, — отрапортовал тот, жестом приказывая двоим своим людям прикрывать их фланг.
Но в этом-то и заключалась основная проблема в лабиринте, полном потайных комнат и тайных ходов. Невозможно было знать, откуда придёт атака. В здешних тенях могло скрываться что угодно.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Они отправились вниз по наклонному туннелю, как и прежде, по двое и лабиринт быстро явил им свои хитросплетения. Несколько раз им удавалось найти правильный путь, выверяя износ пола, но в других местах им приходилось подолгу исследовать неверные повороты, прежде чем они понять, что они ошиблись с выбором.
Этот лабиринт значительно отличался от остальных ещё и тем, что представлял собой сочетание рукотворных туннелей и естественных пещер. Ещё в одной из пещер, через которую они прошли, они обнаружили растущий мох и трещины, ведущие наверх, к поверхности, и Дрейк задался вопросом, как глубоко они уже забрались под землю. Там были и цветочные лозы, но лишь с мелкими бутонами пещерной чемерицы, ни одного распустившегося цветка.
В стене большой пещеры, которая справа круто обрывалась вниз, была вырезана изгибающаяся каменная лестница. Спускаясь по ней, Дрейк держал руку на плече Джады, чувствуя за спиной присутствие наёмников. Он позаботился о том, чтобы Корелли шагал впереди них, не доверяя этому человеку идти сзади. Внизу лестницы они заметили первые письмена на стенах и знакомые изображения цветов пещерной чемерицы, а также символ четырёх переплетённых восьмиугольников, обозначавший четыре лабиринта.
При виде этого символа Хенриксен не мог скрыть своего ликования. Оливия даже не улыбнулась, но Дрейку показалось, что она покраснела, и он услышал, как она выдохнула, словно пытаясь успокоить дыхание. Лицо же Корелли светилось от предвкушения. Дрейк забеспокоился, что они позволяют себе отвлечься и теряют бдительность. Но пока с ними были Перкинс и его банда, он полагал, что хоть кто-то следит за тем, чтобы их не утащили в тень и не перерезали им глотки.
Он толкнул Джаду локтем.
— Ты в порядке?
— Это шутка? — спросила она, изогнув бровь.
— Мне не до шуток.
— Это что-то новенькое, — ухмыльнулась она.
Пройдя ещё несколько шагов, Джада легонько толкнула Нейта.
— Я просто думаю, как всё так перевернулось.
Ей не нужно было объяснять, что она имела в виду. Он догадался, что девушка, должно быть, думает, что сказал бы её отец, если бы увидел, как она исследует Четвёртый лабиринт с его женой-предательницей и его соперником.
— Это ещё не конец, — сказал он. — Важно то, чем всё закончится.
Джада кивнула, но её нахмуренные брови показывали, что она всё ещё обеспокоена.
— Не только это имеет значение.
Он знал, что она права, но его согласие не принесло бы ей утешения, поэтому он промолчал. Внизу лестницы слева открывался туннель, и они вошли в сложную череду проходов, развилок, углов и тупиков, которая затянула их на почти полчаса, пока Джада не заставила всех остановиться и просто прислушаться. Однако верный путь им указало не то, что они услышали, а то, что почувствовали. По лабиринту — этому странному сочетанию естественных пещер и рукотворных коридоров — гулял воздух, и, следуя за сквозняками, они нашли боковой проход там, где, как они думали, был тупик, а затем снова двинулись в путь.
Когда они достигли наклонного туннеля, больше похожего на расщелину, где спуск представлял собой не что иное, как зазубренные края скалы, которые едва ли могли служить ступенями, у них возникли сомнения в правильности выбранного пути, но, тем не менее, они упорно двинулись вперёд. Им приходилось спускаться, словно по лестнице, ища опору для ног среди острых каменных выступов. Дрейк сжимал в одной руке фонарь, а другой поддерживал равновесие, зная, что падение будет означать рваные раны и переломы. Он даже ободрал левое колено и правое предплечье и чуть не разбил фонарик, на мгновение потеряв опору.
— Где они, чёрт возьми? — вслух поинтересовался Хенриксен, пока они карабкались вниз по предательскому склону.
Никто не уточнил, кто такие «они». Не только Хенриксен ожидал, что к этому моменту на них уже нападут, но Дрейк не поддавался искушению думать, будто Хранители Сокрытого Слова оставили свой пост. В отличие от других лабиринтов, в которых царила сухая тишина веков, этот казался ему живым. Разумным. Он был уверен — они здесь.
В тесных пределах этого туннеля, карабкаясь по острым, выступающим камням, он чувствовал себя почти одиноким, несмотря на вереницу людей впереди и позади него. Дрейк редко страдал клаустрофобией — заточение под тоннами земли в обвалившейся ацтекской гробнице семью годами ранее было редким исключением, — но сейчас его сердце заколотилось в груди, а паника грызла его изнутри. Его тело жаждало открытого неба и свежего воздуха, как бывало, когда он занимался дайвингом и слишком долго оставался под водой, и ему не нравилось быть зажатым в таком уязвимом для нападения месте, без возможности защититься.
Когда впереди и внизу послышалась суматоха — стук ботинок и лязг затворов штурмовых винтовок, — его желание выбраться из этого зубастого туннеля лишь усилилось. Он слышал бормотание солдат и, взглянув вниз, понял, что почти добрался. Прямо перед ним была Оливия, и он заметил, как она осторожно выбирается из-за зазубренных скал и ступает в открытый зал. Корелли, Хенриксен и наёмники, шедшие в авангарде, уже были вне туннеля.
— Что там? — спросила Джада из-за его спины.
Внизу он услышал, как Оливия резко втянула воздух, и снова посмотрел вниз, наблюдая, как она обводит всё вокруг лучом фонаря.
— Диюй, — пробормотала она почти про себя.
— Это ад, — ответил Дрейк.
Но реальность происходящего ударила по нему лишь тогда, когда он благополучно спустился и вошёл в зал — естественную пещеру с зазубренными стенами и остроконечным потолком, похожую на какую-то первобытную часовню. Там виднелись каменные алтари с вырезанными ликами китайских демонов, а вдоль одной из испещрённых стен в скалу были вделаны массивные железные крюки. Стена и пол были покрыты пятнами ужасного медно-коричневого цвета, запекшейся вековой пролитой крови и внутренностей. Это место дышало мукой истерзанных душ. Если это и не была бойня, то из всех мест, где Дрейку доводилось бывать, это было к ней ближе всего.
— О боже! — воскликнула Джада, войдя вслед за ним.
Дрейк вздрогнул от звука её голоса. За ней спустились и остальные наёмники; некоторые из них тоже выразили удивление, но большинство были слишком закалены худшими проявлениями человеческой жестокости, чтобы хоть как-то реагировать. Дрейк лишь понадеялся, что никогда не станет таким же чёрствым.
— Посмотрите на это! — крикнул Корелли, указывая на жертвенный алтарь.
По краям стола были вырезаны желоба для стока крови. Она стекала по боковой стороне алтаря и по полу в сливное отверстие, проделанное в дальней стене, рядом с выходом из пещеры.
Как бы он ни был напуган, Дрейк почувствовал, как его вены наполняет лёд: он вспомнил карту на стене в китайском святилище на Фере.
— Это лишь одна комната, — сказал он. — Есть и другие — возможно, много других.
— Нейт, посмотри сюда, — шепнула Джада.
Он обернулся и увидел, что она светит фонарём на стену, расписанную ужасающими изображениями демонов и пыток. Там были громадные мужчины с рогами и звериными лицами — Минотавры — и женщина с вуалью на лице, которая, должно быть, была версией Владычицы Лабиринта из Диюя. Несмотря на китайские иероглифы на стене и разницу в визуальном стиле, самым значительным отличием, которое Дрейк заметил между этими изображениями и теми, что они видели раньше, была огромная чаша, или ваза, в руках Владычицы. Семь рабов стояли перед ней на коленях полукругом, словно в ожидании помазания. Все они тянулись к чаше, а она, казалось, протягивала её им, будто собираясь отдать.
