Uncharted: Четвёртый лабиринт (ЛП) - Голден Кристофер
Дрейк покачал головой.
— Не думаю.
— Это почему же? — спросил Салли.
Нейт приподнял рубашку и вытащил из-за пояса тканевый свёрток. Он развернул салфетку, которую стянул с подноса обслуживания номеров, оставленного в коридоре отеля, и явил на свет дневник и карты Луки Хзуяка, туго сложенные и перевязанные шнурками, которые он купил в маленьком магазинчике в вестибюле.
— Я подумал, что не стоит оставлять это в номере, чтобы жуткие ниндзя или головорезы Хенриксена нашли их, если они вдруг решат всё обыскать. К тому же, знаешь ли, тут карты.
Салли нахмурился.
— Какого чёрта от них толку? Ни одна из них не предназначена для этого места. Здесь целую вечность никого не было.
— Он прав, — согласилась Джада. — Мой отец работал с Мейнардом Чейни, изучая лабиринты в целом, включая конструкцию того, что уже был раскопан в Крокодилополе. Отцовские наброски в дневнике в некоторых местах отсылают к картам. Это, может, и не скажет нам, куда поворачивать на каждом шагу, но это может стать нашим «Розеттским камнем» для понимания логики этого места.
Салли светил на дневник, пока Дрейк листал страницы. Джада развернула одну карту, затем вторую, постепенно находя то, что искала.
— Вот, — сказала она, указывая на развилку на карте лабиринта, которая зеркально отражала ту, где они стояли. — Не средняя дверь. Она возвращается в одну из двух других. Мы бы ходили по кругу.
— Если ты, конечно, права, — сказал ей Салли.
Дрейк перевернул ещё одну страницу, а затем вернулся на три назад.
— Она права, — подтвердил он. — У Луки есть с полдюжины вариаций этого пути, и только в одной из них средняя дверь — правильная.
— Откуда нам знать, что это не тот самый случай? — спросил Салли.
— У меня нет всех ответов, — ответил Дрейк. — И у Луки тоже не было. Если придётся действовать методом проб и ошибок, значит, так тому и быть.
Салли кивнул.
— Ладно. — Он подошёл к углу правой двери, где камень, казалось, истёрся от времени, и пнул по грубому краю рамы, сбив несколько кусков камня на пол.
— На всякий случай, — сказал он, поднимая самый большой осколок. — Куда идём?
— Давай сначала попробуем эту, — предложила Джада, светя фонарём в левый туннель.
Держа дневник открытым, Дрейк последовал за ней. Салли выглядел задумчивым, но ничего не сказал. Он замыкал шествие. Дрейк изучил дверной проём, а затем посмотрел вдоль коридора, который, казалось, впереди снова поворачивал налево. Салли остановился позади него, чтобы нацарапать что-то на стене сразу за входом.
— Свои инициалы? — спросил Дрейк.
— Эй, я хотя бы не написал «Здесь был Салли».
— Но искушение было.
Виктор пожал плечами.
— Конечно.
Дрейк начал поворачиваться, но тут что-то привлекло его внимание. Он потянулся к руке Салли и потянул его к себе, заставляя посветить на стену прямо над дверью. Там было вырезано что-то ещё, и это были не инициалы Виктора Салливана.
— Джада! — позвал Дрейк.
Девушка поспешила обратно к ним, объединяя свет своего фонаря со светом Салли. В ярком пятне они смогли разглядеть маленькую ромбовидную фигуру, выгравированную в камне над дверью.
— Думаешь, это означает, что мы выбрали правильно? — спросила Джада.
Салли вышел обратно на развилку, но в голове у Дрейка мелькнуло смутное воспоминание. В свете фонаря Джады он снова пролистал страницы дневника Луки, и на его лице расползлась улыбка. Он указал на ту же страницу, что и раньше, показывая несколько вариаций развилки с тремя вариантами. В каждом случае Лука нарисовал маленький ромб на двух из возможных путей, но не на третьем.
— Посмотри на карту, — быстро сказал Дрейк.
Джада положила её на пол и развернула и все сгрудились над ней, изучая её в свете фонарей.
— Средний путь не отмечен, — крикнул Салли откуда-то с развилки.
— Он и здесь их нарисовал, — сказала Джада, постукивая ногтем по карте, где её отец во многих местах начертал крошечные ромбы.
Дрейк поднялся и направился к Салли на развилку. Он выхватил у него фонарь, зашёл в средний туннель и осмотрел стену над дверью. После этого он зашёл в третий туннель.
— Есть! — победно крикнул он.
Виктор и Джада стояли на развилке и смотрели на него.
— Значит, ромб отмечает путь? — спросил Салли.
— Нет, — сказал Дрейк, указывая на камень над дверным проёмом. — Он и здесь есть. Только с внутренней стороны. Снаружи никак не увидеть.
— Но если он на двух из них, как ты… — начал Салли, а затем ухмыльнулся, кивая. — О, а вот это мне нравится. Правильный путь — тот, что не отмечен.
— Именно, — подтвердил его догадку Дрейк, взволнованно взглянув на Джаду. — Твой отец это понял. Но мы бы никогда не догадались, если бы натыкались только на простые развилки. Если бы был выбор из двух путей, ромбы бы не помогли. Но здесь три варианта, и если два отмечены, это должно означать, что отсутствие ромба и указывает на правильный путь. А значит, мы ошиблись. Это средняя дверь.
Они втроём переглянулись, победно улыбаясь, а затем поспешили в среднюю дверь и уже прошли около двадцати футов, когда Салли резко остановился.
— Стойте, стойте, — сказал он. Виктор вернулся ко входу и нацарапал свои инициалы сразу за дверью. — На случай, если мы и правда американские дурачки.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Перемена была плавной, почти неуловимой, но сомнений не оставалось: их путь уходил всё глубже в недра земли. У Дрейка крепло ощущение, что они не только спускаются вниз, но и продвигаются всё дальше от крепости. В Египте они исследовали лишь крошечный фрагмент лабиринта, который мог бы раскинуться на целый город. Кносский дворец же насчитывал тысячи комнат, и Дрейк подозревал, что сейчас они очутились в строении не менее грандиозном. От туннелей и коридоров отходили небольшие камеры; одни, по-видимому, служили кладовыми, другие же, похоже, использовались для ритуалов. В нескольких камерах на стенах сохранились фрески. Их стиль не был ни египетским, ни греческим, но представлял собой причудливое слияние обоих. Эти комнаты весьма удивили их, как и вездесущий цветочный мотив, что встретился им у входа и теперь повторялся во многих помещениях.
Однако в самих туннелях не было ни украшений, ни фресок — ничего, что могло бы послужить ориентиром для заблудившихся. Лишь эти боковые камеры могли дать незваному гостю подсказки, но, хотя их убранство могло отличаться, планировка оставалась неизменной.
Трижды они упирались в то, что казалось тупиком, но обнаруживали потайные двери, дважды спускались по секретным лестницам на нижние уровни. Иногда казалось, что они уходят невообразимо далеко от своей исходной точки, а в другие моменты Дрейку представлялось, будто они движутся по всё сужающимся кругам.
Система с ромбами — вернее, с их отсутствием — до сих пор не давала сбоя. Ни разу им не пришлось возвращаться назад. И всё же Дрейк задавался вопросом, вёл ли их путь без ромбов к сердцу лабиринта или он слепо брели в какую-то ловушку для глупцов, возомнивших себя умниками, а в итоге переломавших кости на дне очередной шахты.
Шахт здесь были десятки. Завернув за угол, Дрейк едва не свалился в одну из них. Ему чудом удалось перемахнуть через провал, и после этого они стали проходить повороты с удвоенной осторожностью. Воздух, поднимавшийся из этих провалов, был настолько тёплым, что каждый из них покрылся блестящими капельками пота. Чем глубже они спускались, тем удушливее становился жар.
— Полагаю, вот что бывает, когда «вгрызаешься» в плоть вулканического острова, — пробормотала Джада, когда впервые коснулась стены и резко отдёрнула руку, удивлённая её температурой.
Но это её не замедлило. Если уж на то пошло, данное обстоятельство лишь подстегнуло её, так что половину времени она шагала впереди, хотя её спутники и не позволяли ей уходить слишком далеко. Никогда не знаешь, где может сработать скрытая ловушка.
