Uncharted: Четвёртый лабиринт (ЛП) - Голден Кристофер
Ресторан располагался в углу вестибюля отеля «Куинз», общая неопрятность которого была убедительным аргументом в пользу того, почему Лука предпочел остановиться за городом. Несмотря на унылый интерьер отеля, ресторан казался почти веселым. Насыщенный аромат специй и готовящегося мяса наполнял помещение, и Дрейк почувствовал, как у него заурчало в животе, когда он понял, как давно не ел нормальной еды.
— Я бы быка съел, — пробормотал Салли, входя в зал и выискивая глазами Иэна Уэлча.
— Судя по этому месту, замени быка на верблюда, и, возможно, твое желание сбудется, — пробормотала Джада.
Дрейк заметил худощавого, нервного на вид мужчину — одного из немногих людей с запада, которых они видели в городе, — сидевшего в одиночестве за угловым столиком. Его одежда и общий вид выдавали в нем американца. Уэлч выбрал столик в стороне от основного зала, чтобы было удобнее обсуждать вещи, которые никто из них не хотел бы делать достоянием чужих ушей.
— Не знаю, — прошептал Дрейк остальным. — Если добавить достаточно специй, верблюд может оказаться довольно вкусным.
К ним направился официант в униформе, но Салли отмахнулся от него, направляясь прямиком к Уэлчу. Дрейк и Джада последовали за ним, и Нейт заметил, как она с беспокойством оглядывает ресторан.
— Чувствую себя как в «Сумеречной зоне», — шепнула она ему на ухо, и её горячее дыхание коснулось его шеи. — Напевная восточная музыка и целый ресторан людей, уставившихся на меня.
— Это не Каир, — ответил Дрейк. — И не туристическое место. Они нечасто видят здесь западных людей, и еще реже — симпатичных молодых женщин с прядями цвета маджента в волосах.
Даже при тусклом освещении ресторана он увидел, как Джада покраснела.
— Не очень-то по-мужски даже знать слово «маджента», не говоря уже о том, чтобы распознавать этот цвет, — сказала она.
— Я из нового поколения мужчин, — заверил ее Дрейк.
Они подошли к столику с улыбками, но мрачное выражение лица Иэна Уэлча мигом отрезвило их обоих. Он был совсем не похож на свою младшую сестру: копна непослушных темных волос, круглые очки и сильный загар, приобретенный за месяцы в пустыне. Сухопарый и напряженный, Уэлч пожал руки всем троим, когда они представились, но всё его внимание было сосредоточено на Джаде.
— Мне так жаль слышать о вашем отце, — начал археолог. — Когда Гретхен рассказала мне о его убийстве, а потом ещё и доктор Чейни…
Уэлч замолчал, затем покачал головой, не находя слов. Он указал на стулья.
— Прошу, садитесь. Я заказал для начала тахини и питу. Официант сейчас принесет воды. Но, скажите, пожалуйста… чем я могу вам помочь?
Салли отодвинул свой стул, чтобы обеспечить себе лучший обзор ресторана. Уэлч занял место в углу, но Дрейк знал, что Салли будет начеку и даст им знать, если на горизонте появятся неприятности. Стрельба в Манхэттене держала их в напряжении, а постоянное чувство, что за ними наблюдают, всё ещё терзало Дрейка, но на данный момент он решил предоставить Салли беспокоиться об этом. Ему же нужно было сосредоточиться на Уэлче.
— Есть две вещи, мистер Уэлч, — сказала Джада, убирая прядь волос за ухо. — Во-первых, у нас есть несколько вопросов, и мы надеемся, что вы сможете нас просветить. Мы так многого не знаем.
— Я сделаю все возможное, — согласился Уэлч, кивнув.
— Во-вторых, — начала Джада, — мы бы хотели попасть на раскопки и осмотреться, но так, чтобы об этом знало как можно меньше людей.
Уэлч, нахмурившись, было открыл рот, чтобы ответить, и уже был готов покачать головой, но потом он остановил себя, возможно, подумав об убийствах Луки Хзуяка и Мейнарда Чейни. Он взглянул на Дрейка, затем снова на Джаду.
— Вы действительно думаете, что все это связано с тем, что выяснил ваш отец, когда приехал сюда?
Джада кивнула.
— Да.
Уэлч глубоко задумался.
— Хорошо, — выдохнул он. — Я посмотрю, что можно сделать. А пока, что я могу рассказать вам о нашей работе.
Пришел официант со стаканами воды для всех, а затем появился второй и поставил на стол тахини и питу. Дрейк предпочел бы начос, но, учитывая, как он был голоден, кунжутная паста и мягкий хлеб были в самый раз.
— Отлично, — сказал Нейт, прежде чем откусить кусок. — Расскажите нам о Дедале и о трех лабиринтах.
Уэлч сделал глоток воды.
— Это самое большое открытие на раскопках на данный момент. Сколько вы уже знаете?
Дрейк жевал, пытаясь проглотить кусок, чтобы ответить и поэтому вмешалась Джада.
— Мой отец много говорил о своей работе, — сказала она. — Насколько я понимаю, он верил, что Дедал был реальным человеком, а не мифологическим персонажем, и что он спроектировал не только лабиринт в Кноссе, как гласит большинство историй, но и два других, включая тот, что вы сейчас раскапываете.
Уэлч кивал на протяжении всего ее рассказа.
— О, теперь в этом нет никаких сомнений. Послушайте, большинство ученых согласятся, что у самых стойких мифов в конечном итоге обнаруживается реальный прототип. Древние греки, например, верили, что Троянская война действительно была, и что Троя — реальное место. В наше время историки, по сути, решили, что все это выдумка, просто байка, — ровно до тех пор, пока немецкий археолог по имени Генрих Шлиман не обнаружил руины Трои в 1870-ом году. Вот вам и те, кто считает мифы просто сказками.
Дело в том, что в Древней Греции те, кто пытался писать историю, как правило, черпали информацию из самых разных источников. Микенского правителя могли спутать с персонажем из какой-нибудь более древней финикийской истории, и два кусочка правды могли слиться во что-то иное под влиянием устной традиции, преувеличений и суеверий. Моя работа как археолога — пытаться распутать нити, которые сплело воедино время.
Дрейк взглянул на Салли, чье внимание было приковано к другим гостям и персоналу. Тому, кто его не знал, он показался бы скучающим и незаинтересованным — просто парень, с нетерпением ожидающий ужина, а не готовый к драке мужчина. Дневник и карты Луки были засунуты у Салли за пояс брюк, рядом с пистолетом. Они договорились, что оставлять их в отеле было бы неразумно, и Дрейк постоянно ощущал их присутствие. Это, как ничто другое, объясняло, почему Салли был так насторожен. Но Уэлча, казалось, совсем не смущало, что Виктор его игнорирует.
— Хорошо, так что насчет Дедала? — спросил Дрейк.
— Он был реален? — уточнила Джада.
Уэлч вздохнул, снял очки и начал протирать их краем скатерти.
— В позднем Бронзовом веке жил изобретатель и строитель, считавшийся одним из умнейших людей в мире. Истории о нем рассказывали на многих языках, и во многих культурах он был известен под разными именами, но то, что, похоже, прижилось, — это Дедал. Он был ремесленником, настоящим мастером, и лабиринт в Кноссе долгое время считался его величайшим достижением.
— В академических кругах существует множество разногласий по поводу того, является ли дворец, обнаруженный в Кноссе в 1870-х годах, тем самым лабиринтом, который спроектировал Дедал, — продолжил Уэлч, надевая очки и протягивая руку к стакану с водой. Теперь он выглядел сосредоточенным, погруженным в историю, живущую в его сознании. — Строение содержит тысячи соединенных между собой комнат, но многие, включая меня, утверждали, что это был не сам лабиринт, а настоящий лабиринт находится где-то поблизости.
Подошедший официант прервал его, и они все сделали заказ. Уэлч выждал всего несколько мгновений после ухода официанта, горя желанием продолжить свой рассказ.
— Вы должны понять, что наши нынешние раскопки — лабиринт Себека — по сути, доказывают эту теорию. Главный дворец Крокодилополя, Храм Себека, был известен десятилетиями. Но лабиринт — это отдельное строение, недалеко от храма. Критский лабиринт в Кноссе, должно быть, был устроен так же.
Дрейк покачал головой.
— Постойте, — сказал он, подняв руку. — Вы хотите сказать, что они так и не нашли лабиринт в Кноссе? Тот самый, с Минотавром? Царь Минос, вот это все?
