Прости, если любишь... (СИ) - Лакс Айрин
- Ты попытался! Ты… Ты поставил нас с Никитой в эти условия, ты купил у меня дочь! Отобрал, побренчав золотишком, а сейчас, что?! Наскучила тебе твоя женщина, и ты решил бывшей кинуть пару палок?
- Так ведь хочется же тебе, Вик! Хочется! - рявкает он и предлагает неожиданно. - Заново давай. После расставания. Без всякой херни. Да, изменил. По факту. Обстоятельства - уже дело десятое. Изменил, развелся, как ты хотела. Все! Даже оставил тебя! - его голос то повышается, то становится ниже, словно его тоже мотает на этих качелях. - Даже уехал, млин, чтобы не касаться.
- Вот и живи там, куда ты у-у-уеха-а-ал!
Мне хочется заткнуть свой рот кулаком, потому что из него уже вырывается какой-то отчаянный рев.
Я ведь так сильно тогда не плакала, у меня будто сил не было, а сейчас, с запозданием, здравствуй.
Накатывает и плющит.
Ещё и в присутствии бывшего!
Теперь-то его самомнение вообще взлетит в небеса.
- Пытаюсь. А ты? Ты здесь? А? Как? Живешь ли? Не похоже! Предлагаю заново начать! - настойчиво повторяет, целуя меня в скулу горячо и жадно опускается до губ, целуя.
Его пальцы проникают за резинку трусиков и поглаживают меня там, щекочут нежную кожу.
Мне кажется, меня сейчас на клочки разорвет только от предвкушения. Во мне будто две части сейчас борются, одна едва не подыхает от боли, другая изо всех сил за жизнь через обещанное удовольствие цепляется.
- А женщину свою, м? Куда денешь? Или Арина и есть твоя женщина?
- Что ты заладила? Соску я привел, ясно? Соску тупую, чтобы тебя побесить и отвлечь!
- Подлец! - припечатываю его. - Подонок! - бью по щеке.
Евгений распахивает глаза, в них плещется жидкий огонь, как золото.
Кажется, сейчас он точно ответит мне что-то нехорошее, но…
Вместо этого он тянет восхищенно:
- Вот это моя ласточка!
Я злюсь ещё больше и пинаю его коленом в пах, но выходит пнуть лишь в бедро, и он коварно воспользовался открывшейся возможностью.
Его наглая рука сразу потянулась к запретному.
Ладонь опускается на промежность, пальцы оттягивают тонкую ластовицу белья, проникая под него.
Я дергаюсь, как ужаленная, а ноги так и норовят меня подвести, совсем не держат.
Евгений легко считывает мое состояние и подталкивает к кровати.
Толкает.
Падаю.
Тут же ловит.
Не дает упасть свободно, поддерживает и подавляет.
- Не смей.
- Хочется же тебе, Вик. Хочется, не отрицай, мммм… Как я по этому скучал, - его пальцы беззастенчиво скользят вперед и назад. - Сука, как скучал…. Моё же это все было. Мое! Сам дурак… Попался, как сопляк!
- Хватит! - пытаюсь его оттолкнуть или поближе притянуть?
Неважно. Все смешивается сейчас.
- Да, ты права. Хватит. Пора делом заняться… - нежно прикусив губу, посасывает ее, ускоряя движения пальцев. - Тшш… Ты не дергайся, Вик. Я тебе хорошо сделаю и свалю, честно.
Глава 15
Виктория
Оттолкнуть Евгения не получается, он словно скала, и ласкает меня жадно и рьяно, чувствую себя беспомощной перед этой стихией, и удовольствие накатывает безумными волнами. Чем больше сдерживаю тебя, тем сильнее вспыхивает в глубине тела, до острой рези и потемнения перед глазами. Глупо сдерживать потоки, когда плотину прорывает, но я всё ещё делаю это.
Не хочу показывать свою слабость перед бывшим мужем, не хочу… Боже, это невозможно хорошо! Слишком… Почему я просто не переспала с кем-нибудь, аааааа!
Взрываюсь совершенно неожиданно, и этот оргазм сокрушает меня всю, ломает по всем фронтам. Бедра дрожат, как в лихорадке, меня выгибает мостиком. Рядом приглушенно выругался Евгений, его голос звучит с восхищением.
- Какая, а… Вот же дурочка гордая! Зачем? Вик… Нам так хорошо вдвоем! - хрипло шепчет он. - Хорошо же!
- А ещё тебе хорошо было с той девкой, которую ты пялил, - выдаю дрожащим голосом. - Яростно натягивал!..
Губы Евгения дергаются.
- Не напоминай! Как ты, вообще, там оказалась?!
- Как? Мне знакомая нашей семьи прислала фото. что ты в клубе с девкой какой-то. Я не поверила, ведь ты должен был заключать сделку, а ты…. - слова застывают комом в горле.
Это слишком обидно и горько.
- Там ты развлекаешься от души, - заканчиваю я.
Из памяти не стереть эту картину: какая-то смазливая шалава, чуть старше нашей дочери, голая, на теле болтаются остатки разорванного лифчика, трусы спущены до колен, и мой муж, остервенело долбящий эту девку.
- Иди ко мне, - требует он, захватывая внимание.
Крепко сжав ладонями лицо, заглядывает мне в глаза.
- Я очень пошумел тогда.
- Пошумел?! Ты в загул на три дня ушел! А потом явился, как ни в чем не бывало, чисто выбритый, вымытый, с розами! Вот он, я, чистый, примите меня в семью! - злюсь. - Да пошел ты!
- Да не в загуле я был, Вика. Дела решал, - трет щетину. - Поняв, что меня накачали, как лоха какого-то, я из себя вышел. Хозяина клуба выцепил на следующее утро и измордовал его до инвалидной коляски. Пришлось решать с людьми, за которыми он стоял.
- Зачем?!
- Затем, что на его территории шалавы в корень охеревшие, подсыпают дряни, чтобы затащить в койку мужика, такие тупые, что даже дозу отрегулировать не в состоянии. Она клялась, что хотела лишь чуть-чуть поддать, лишь бы подцепить кого-то. Ею не интересовались, админ пригрозил, если она в тот вечер на приватах кассу не сделает, уволит к чертям. Она и решила подцепить меня. Дозу не рассчитала, решила добавить, наверняк!
- Что ты вообще делал в этих клубах?!
- Да как обычно, дела решал. Некоторые сделки только так и совершаются, под видом отдыха мужиков, которые просто пьют и трындят о своем, пока девка пляшет стрип.
- Замечательные открытия получаются. Для тебя это привычное дело, значит! - кричу, сорвавшись. - Значит, ты всю нашу жизнь меня обманывал, похотливый козел! Вот и проваливай к своим бабам!
Евгений смотрит на меня разочарованно.
- Вот об этом я и говорю, Вик. Смысл мне был тогда перед тобой извиняться, а? Ну, смысл! Если ты даже сейчас, спустя время, когда должно отпустить, когда все эмоции должны улечься, выслушать не хочешь, факты принять. Я, блин, перед тобой сейчас расшаркиваюсь, как было, а ты ведешь себя, как сука последняя!
- Ты повел себя тогда, как мудак. И нет, мне неинтересно сейчас, что было тогда. Надо было тогда рассказывать, а сейчас… Сейчас это выглядит как фирменное издевательство, как подачка с барского плеча. Плевочек снисходительный… Поэтому мне плевать, Жень. Плевать, что ты тогда три дня после этого делал - ещё баб трахал, уйдя в загул, или разборки устраивал. Я умирала эти три дня, вот что я знаю. Я умирала, а ты - нет. Ты пришел, сияющий, отмытый до скрипа и уверенный, что я просто закрою глаза и поведусь на эти гребаные брюлики, которые ты мне притащил вместе с цветами. Привык шалава покупать и жену… тоже захотел купить. Вот только не вышло, да, Жень! Не вышло купить!
- Не вышло купить, ты права. И признаться, что было, тогда я не мог. Гордость не позволила. Тупая, млин, гордость! Не хотел я выглядеть в твоих глазах лохом, которого можно так поймать. Я же не первый день варюсь, а тут что-то расслабил булки, называется. И в этом есть доля твоей вины, Вик.
Я ахаю: вот это поворот.
- Расслабился я в браке с тобой, другими категориями мыслить начал. Мир большой, теплый и безопасный, - передразнивает он голос моего инструктора по йоге, Тамары. - А ты в курсе, что это не так? Ты в курсе, что твоя йогиня, мне все время глазки строила, пока ты не видела, и обещала показать свой лотос в таком ракурсе, - хмыкает. - В каком у меня точно ни разу не было секса. Ты же, млин, Вик… Как с шорами на глазах жила!
- Вот их и не стало, Жень. Благодаря тебе. А теперь вали отсюда. Боже… Просто свали.
- И как ты пойдешь? Платье мокрое, трусы - тоже! - демонстративно тянет их вниз.
Я цепляюсь за них изо всех сил, ткань рвется. Я выругалась матом.
