"Княгиня Ольга". Компиляция. Книги 1-19 (СИ) - Дворецкая Елизавета Алексеевна
– Опа! – пока Божатка приглаживал мокрые волосы и оправлял пояс, перед ним остановился Игмор, красный от солнца и по обыкновению растрепанный. Вот уж кто мог бы вместо рубахи напялить мешок из-под зерна и не заметить разницы. – Экий ты нарядник! Куда собрался-то, в поход или на свадьбу?
– Уж ясное дело, тебе такого богатства и во сне не увидать! – не растерялся Божатка. – На тебя хорошую одежду надеть – все равно что на порося! В первой луже искупаешься!
– Да уж Богомысл Остроглядович у нас рода знатного, ему невместно в простой рубахе ходить! – подхватил Добробой.
– Истовое слово! – Божатка ткнул в него пальцем. – Мой пращур сам видел, как Кий Змея в плуг запрягал! Так неужто я такую рванину надену, в какой ты таскаешься?
– Еще скажи, узду подавал! – загомонили отроки.
– Подковы на лапы приколачивал!
– Да что вы разумеете, голытьба! – Божатка приосанился. – Кланяйтесь мне, смерды!
– Глядите, парни! – завопил Святослав, наблюдавший за перепалкой. – У вас новый князь! Кланяйтесь, ну, чего застыли!
Скажи это кто другой – было бы некрасиво. Но это сказал Святослав, и все захохотали, радуясь забаве. Святослав первым повалился Божатке в ноги; тот слегка смутился, но продолжал игру: подбоченился, задрал нос и притопнул. Отроки наперебой кланялись, отталкивая друг друга.
– Прокатим! – орал Сфенкел, пробиваясь сквозь толпу с щитом в руках. – Прокатим князя!
Щит опустили наземь, посадили на него Божатку, подняли на плечи и с гомоном потащили вокруг поляны. Святослав тащил вместе с другими, простой белой сорочкой ничем не выделяясь среди товарищей.
– Слава князю нашему! – орали отроки. – Ру-усь!
– Цесаря греческого победил!
– Кагана аварского расказнил!
– Кагана хазарского попленил!
– Царя болгарского одолел!
– А малого княжья ровно мух наколотил!
Сфенкел имел коварный умысел уронить новоявленного «князя» в реку, но возле костра кто-то оступился, и все повалились кучей друг на друга.
– Котел мне опрокинете – я вас самих изжарю, как поросей! – грозил отрокам обугленной палкой Гунарь Пузо.
Лют смеялся так, что чуть не охрип. Даже рубашку забыл надеть – комары искусали всю спину. Одевшись, пошел к бочонку зачерпнуть воды и там натолкнулся на Ратияра.
– Веселый поход! – тот кивнул в сторону «щенячьей рати». – У людей гулянья да игрища начинаются, и у нас тоже…
– Как будто у людей! – выразительно подхватил Лют.
– Только без девок! – с явным сожалением добавил Снарь.
– Да уж больно весело зажили! – Лют передал ему ковшик с водой. – Даже с гудьбой…
Он прислушался: у костра Чернобуд напевал плясовую, а Велеб пытался подобрать новый лад на гусельных струнах.
– Прямо как-то даже страшно.
– С чего бы? – взглянул на него Ратияр.
– Вон там, – Лют указал в сторону реки, – уже земля Деревская. На Случи мирный народ живет, это где мы дань без единой битвы взяли. А ужане – те другой породы. По Ужу нам ведь через Искоростень идти. Как подумаю – содрогаюсь. Там же под стенами сотни трупов валялось. Кто их убирал, погребал? А уже почти лето, все оттаяло давно… Вот… не хочется мне туда!
– От трупья вреда большого нету, – Снарь поднял на него глаза; по бороде его текла вода. – Главное, что в живых мы тех, что побойчее, не оставили. А прочих замирили. Кто там такой отважный остался, чтоб на нас полезть?
– Что-то мне неуютно… будто пялится на меня кто, – Лют шлепнул себя по шее, где уселся комар. – Древлян мы замирили, да… поберечься надо.
– Так мы бережемся! Дозоры вон стоят. Мне тоже после полуночи идти.
– А мне перед зарей. И я, пожалуй, на ночь разуваться не стану. – Лют посмотрел между шатрами на воду Ужа и темные уже заросли на том берегу. – Коли что… чтоб долго не запрягать.
– Вот здесь река, – Берест, за последний год наметавшийся в этом занятии, чертил острым сучком по земле. – Здесь на берегу лодьи, при них дозорных пять-шесть человек, вот здесь, с краю. На другой стороне тоже должны быть, но я там не был, не видел. Вот тут – княжий шатер. Его видно, возле него стяг высокий. Вот тут костер. Надо думать, там огонь всю ночь будет. Дозоры по кругу, это как водится.
– Святослава видел? – спросил Коловей.
– Видел.
– Собой-то он какой? – просипел голос из темноты.
– Отрок, вот такого роста, – Берест показал рукой от земли. – Невысокий. А так паробок как паробок. Волос светлый, лицо бе… красное, – поправился он, вспомнив обожженные солнцем лица русов. – А так ничего нет приметного. Рубашка красная, как маков цвет. Он там один в такой, не промахнешься.
Товарищи, сбившись в тесный круг, слушали его, рассматривая рисунок на земле, будто перед ними начертана была их будущая участь. Уже совсем стемнело, но Коловей разрешил запалить лучину, прикрыв со стороны реки щитами и вотолами, чтобы самые глазастые дозорные киян не различили в лесной тьме ни малейшей искры.
– А змей наш где, Свенельдич? – взволнованно спросил Далята. – Его-то видел?
– Как тебя сейчас, – Берест поднял на него глаза от рисунка. – И даже совсем голого.
– Пф! Шатер его где, приметил ты, дубина?
– Шатер его вот здесь, – Берест ткнул сучком в один из кружков. – Но, мне так мнится, не в шатре он нас дожидаться будет. Как зашумим – сам прибежит, искать себя не заставит.
– Кому ж еще прибежать? – Далята отводил своему врагу очень высокую ступень среди русских бояр. – Не князь же сам кинется лодьи оборонять.
– Князь близ шатра своего будет, – Коловей показал прутом на срединный кружок. – Сюда прорываться надо. Ну что, братья! – Он оглядел ближайшие лица, озаренные слабым светом лучины. Здесь были десятские и прочие старшины. – Решайте.
По ближним и дальним рядам, не различимым во тьме, пролетел слабый ропот. На исчерченную землю упал с лучины тлеющий уголек – точно на кружок княжьего шатра.
– Чего решать-то…
– Для того и пришли…
– Русов и сейчас больше нас, – снова заговорил Коловей. – Сотни четыре. Оружие, доспех, все при них. Князя будут защищать не шутя. Многие полягут из наших, вот чего я боюсь. Не знаю, кого из вас утром в живых увижу… если сам жив останусь.
– Да чего нам жалеть себя? – с горькой решимостью ответил Еленец, худощавый средовек с рыжеватой бородой и изрезанным морщинами высоким лбом меж впалых висков. – Что у меня есть? – Костлявым кулаком он стукнул себя по груди. – Ближники сгинули, жену полонили, весь сгорела… А здесь – сам Святослав киевский. Щенок, волчонок! Удавим сейчас, пока малой. А дать ему вырасти – много зла принесет и нам, и другим родам славянским.
– Это истовое слово, что волчонок! – подхватил Чернонег. – Усы еще не выросли, жены не знает, а уж на вторую землю рать повел! Так ведь и пойдет, такая их порода хищная! Что ни год – новое разоренье! Ни сеют, ни жнут, чужое мечом берут! Истребить его, как Ингоря, матерого волка! А и сами поляжем – чуры нас поклонами встретят!
– Согласны, братья? – Коловей окинул взглядом тьму.
В ответ долетел глухой ропот, выражавший одобрение.
– Верно Еленец говорит! – воскликнул Далята. – Что нам проку жить – в лесу, как звери, скитаться? Или князю волынскому в челядь идти? Прикончим Святослава – глядишь, и волю вернем земле Деревской!
– На что мне жизнь, когда сам по чужим краям волочусь, а дом мой под ярмом? – горячо поддержал его Зазной. – Да пропади такая жизнь! Сам себя не пожалею, а Ингорева щенка кончу!
Одобрительный ропот раздался громче.
– Да услышат вас боги, братья мои! – Коловей взглянул на небо, откуда за ночным советом наблюдали молчаливые звезды. – За землю родную чего себя жалеть! Только бы счастья хватило!
– Вот мое счастье ныне! – Далята качнул варяжским ростовым топором – своей добычей из Перезванца. – Это не подведет!
Лют только что сменился и ушел в шатер, собираясь поспать еще одну, последнюю стражу – потом Асмунд всех поднимет собираться в путь. Стоял, подняв руку за голову, а оружничий как раз взялся за боковые ремни его клибаниона, – как вдруг снаружи раздался отчаянный вопль. Без раздумий Лют бросился из шатра, в предутреннюю сероватую мглу, на ходу просовывая голову в едва снятый шлем. Навстречу ему прозвучал тревожный голос рога…
