Uncharted: Четвёртый лабиринт (ЛП) - Голден Кристофер
На периферии его зрения метнулась тень, и Нейту показалось, что он услышал шелест ткани. Он взглянул на вход в комнату, и ему почудилось, что тьма там стала немного гуще, чем раньше.
— Ребята, вы что-нибудь слышали? — спросил Дрейк.
— Только тебя, — ответил Салли, мусоля кончик сигары.
Джада взглянула на Дрейка и покачала головой. Она ничего не слышала.
Тем временем Уэлч сидел на корточках у нижней полки, держа в руке один из кувшинов — или горшков для мёда, если это действительно были они.
— Так-так… — пробормотал он.
Дрейк и остальные повернулись и уставились на него. Уэлч что-то шептал себе под нос, переводя вполголоса и кивая самому себе.
Он не издал ни звука, когда его ноги вдруг подкосились, и он тяжело сел на пол. Кувшин соскользнул ему на колени, и от падения его уберегла лишь свободная хлопковая ткань рубашки.
— Фера! — прошептал он.
— Никогда не слышал… — начал было Салли, но тут его глаза загорелись.
— Фера, в смысле Санторини? — уточнил Дрейк.
Лицо Уэлча словно обмякло. Дрейк подумал, что на один день ему хватило откровений и озарений, и его мозг археолога-гика, возможно, просто перегорел.
— Я там была, — заметила Джада. — Там красиво.
Дрейк согласился. Побелённые здания и синие купола, разноцветные лодки и ставни, колокола, океан, вино… На Санторини не было ничего, что бы ему не нравилось, хотя он и был там всего один раз. Но у него было чувство, что Уэлч думает не о курортах.
— Поговори с нами, Иэн, — подтолкнул его Дрейк.
Уэлч поднял на него глаза.
— Дедал построил третий лабиринт на Фере.
— Санторини, — прошептала Джада, видимо, пытаясь уточнить, что они говорят об одном и том же месте.
Но Уэлч покачал головой.
— Нет.
— Так это же действующий вулкан, — вставил Салли.
— Точно, — сказала Джада, щёлкнув пальцами, когда наконец-то вспомнила. — Там несколько маленьких островов, которые образуют кайму. Так ты говоришь о Фере до того, как она взорвалась или что там случилось?
Уэлч улыбнулся.
— О, да.
Дрейк нахмурился, не совсем понимая, чему тот так радуется. В наше время Фера была архипелагом, но на самом деле цепь островов образовывала кольцо вокруг самой глубокой точки Средиземноморья. Острова были тем, что осталось от гораздо большей Феры, какой она была до мощного извержения — он думал, что в четырнадцатом веке до нашей эры, но, возможно, и в пятнадцатом. Дрейк не помнил, чтобы на Санторини текла лава, но знал, что на некоторых из меньших островов архипелага были вулканические жерла, и они всё ещё были активны.
— Минойская цивилизация рухнула примерно в то же время, когда и была разрушена Фера, — сказал Уэлч.
Джада в отчаянии всплеснула руками.
— Ну, отлично! Если Третий лабиринт был там, то мы потеряли все ключи, которые могли бы найти, из-за извержения вулкана тысячи лет назад!
— Может, да, а может, и нет, — быстро добавил Салли, тыча в воздух незажжённой сигарой, чтобы подчеркнуть свою мысль. Он повернулся к Уэлчу. — Ты говоришь о том, о чём я думаю?
Уэлч усмехнулся.
— Думаю, да.
— Может, вы двое перестанете уже разговаривать загадками! — рявкнул Дрейк. — У меня от этого голова болит!
Салли изогнул бровь и покачал головой.
— Ох, Нейт, ты будешь кусать локти, что сам не догадался. Ты же был на Санторини. Там ведутся только одни археологические раскопки, которые имеют хоть какое-то значение.
— Да, — произнёс Дрейк, пожимая плечами, и луч его фонаря запрыгал по стене. — Акротири.
— Который был минойским поселением, — закончил за него Уэлч. — Поселением, которое, по мнению многих современных учёных, когда-то носило другое имя.
Дрейк снова услышал странный шорох, но едва обратил на него внимание. Он посмотрел на Уэлча и Салли и усмехнулся.
— Вы ведь не серьёзно…
— Всё сходится, Нейт! — сказал Салли.
В этот момент Джада ударила Дрейка в плечо, чтобы привлечь его внимание. Когда он бросил на неё сердитый взгляд, она ударила его снова.
— Его бей! — буркнул Дрейк, указывая на Салли.
— Рассказывай! — потребовала девушка.
Нейт указал на двух других мужчин.
— Эти двое… они думают, что этот язык был утерян, потому что все, кто на нём говорил, погибли во время того извержения. Они думают, что Третий лабиринт был в Акротири, на Фере.
— И что? — не поняла Джада.
Дрейк улыбнулся.
— Они говорят об Атлантиде.
Она ударила его в третий раз.
— Я серьёзно! Расскажи мне!
— Ай! — крикнул Дрейк. — Я только что рассказал.
Джада повернулась к Салли.
— Скажи, что он шутит…
— Ты разве не слышала историй о раскопках в Акротири, когда была на Санторини? — поинтересовался Салли.
— Я ходила по магазинам и на пляж. Флиртовала с парнями, пила слишком много узо и каталась на велосипедах с друзьями, — сказала она. — У нас не было такого весёлого времяпрепровождения, какое, похоже, сейчас у меня с тобой, дядя Вик.
— Сарказм? Сейчас? — вопросительно произнёс Дрейк.
— Похоже, с тобой всегда есть время для сарказма, — заметила она.
— Ладно. В основном это правда, — ответил Нейт. — Но многие думают, что Акротири — это то, что осталось от Атлантиды. Что Атлантида была ветвью минойской культуры… её совершенством, на самом деле. И правда это или нет, но если Третий лабиринт был на Фере, единственный шанс найти его следы или какие-либо записи о нём — это отправиться в Акротири.
Уэлч всё это время смотрел на кувшин, внимательно его изучая. Он заговорил, не поднимая головы.
— Это не может быть Акротири. Там раскопки ведутся с шестидесятых, и что, разве они нашли хоть какой-то намёк на лабиринт? Не думаю. Если от него и остались какие-то следы, то они должны быть где-то ещё на кальдере.
Кальдера — или котёл — так местные называли часть глубокого водного кольца, окружённого островами Феры.
— Значит, мы едем на Санторини, — пробормотал Салли с сомнением в голосе, — и собираемся обыскать каждую трещину на каждом из этих островов в поисках руин лабиринта, на которые за тысячи лет никто раньше не натыкался?
Джада слегка пожала плечами, отказываясь сдаваться.
— Но ведь никто никогда не знал, что именно они ищут!
Дрейк тем временем наблюдал за Уэлчем и видел, как шевелятся его губы, пока он изучал кувшин.
— Ты что-то прочёл, — заметил он.
Уэлч кивнул, и по его лицу расползлась улыбка.
— Да. — Он указал в сторону других камер. — Комната, посвящённая Дионису… надписи там выполнены Линейным письмом Б, древним слоговым письмом, которое использовали в основном микенские греки. Теперь, когда у появилась минута, чтобы взглянуть на это, на самом деле разница не очень большая. Назовём это Линейное Б 2.
— И что? — спросил Салли. — Ты к чему-то ведёшь?
— О, да, — радостно ответил Уэлч. Он поднял кувшин, словно трофей. — Вот вам и связь. Мне следовало сразу об этом подумать, но я сегодня немного перегружен, знаете ли…
Джада улыбнулась ему.
— Знаем.
Уэлч выглядел благодарным.
— В общем, при раскопках храма в Кноссе были найдены тексты, написанные Линейным письмом Б, в которых утверждалось, что все боги вторичны по отношению к чему-то под названием qe-ra-si-ja. Учёные спорили, было ли это богом, царём или царством. Одна из философских школ переводит qe-ra-si-ja как Терасия, поселение на докатаклизменном острове Фера.
Археолог поднял глаза, вдохновлённый своим открытием.
— Но Терасия всё ещё существует. Она маленькая, и её сторона, обращённая к кальдере, — это сплошные скалы. Там живёт всего несколько сотен человек.
Дрейк почувствовал, как нарастает старое, настолько знакомое ему волнение. Какие бы опасности им ни грозили, какие бы трагедии ни привели их сюда, они наконец напали на след тайны.
— Значит, мы направляемся в Терасию, — резюмировал он.
— Я еду с вами, — быстро сказал Уэлч. — После того как Мелисса расскажет Хилари, что здесь сегодня произошло, меня всё равно уволят.
