Uncharted: Четвёртый лабиринт (ЛП) - Голден Кристофер
— Ты когда-нибудь дралась? — спросил Дрейк. — По-настоящему, я имею в виду.
Джада нахмурилась.
— Не по-настоящему, если ты имеешь в виду кровь и синяки. Типа, чтобы кого-то избили. Но в додзё я за себя постоять могу.
Дрейк вскинул бровь.
— Додзё? И что ты изучаешь?
— В основном айкидо. А что?
Нейт мягко улыбнулся. Ещё одна женщина, которая может надрать ему задницу.
— Знаешь, если мы найдём его — это сокровище, чем бы оно ни было, — я уже сказала Салли, что мы можем его поделить. Поровну, на троих, — уверенно произнесла она.
Дрейк бы обиделся, если бы эта идея не пришлась ему так по душе. И всё же он не хотел, чтобы Джада думала, будто потенциальная личная выгода была его мотивацией.
— Сокровища — это всегда приятно, — заметил он. — Но я ввязался в это не только поэтому.
— Нет? — Девушка изучала его, словно пытаясь заглянуть в душу. — Тогда почему?
Впервые до Дрейка дошло, как близко они сидят. Расположившись в креслах лицом друг к другу, их разделяло всего пара футов. Он мог бы протянуть руку и коснуться её лица. Будь он чуть ближе, он бы почувствовал её дыхание на своей щеке.
— Твой отец был хорошим парнем, — быстро сказал он. — Он мне нравился. А Салли — мой лучший друг, так что я никак не мог отказаться.
— Раньше отказывал, — напомнила ему Джада. — Дядя Вик сказал мне, что никаких гарантий не было.
— В меня пытались стрелять и я воспринимаю это на свой счёт. Исторически сложилось так, что я не большой поклонник людей, которые наставляют на меня оружие, не говоря уже о том, чтобы нажимать на спусковой крючок.
— И это всё? — спросила она. — Это все причины, по которым ты здесь?
Дрейк кивнул, слегка нахмурившись. Джада явно напрашивалась на другой ответ. Чего ещё она хотела от него услышать?
— В общем-то, да, — пробормотал он.
Лишь когда он увидел разочарование в её глазах, Дрейк понял, где допустил ошибку. Джада надеялась, что он отправился с ней ещё и из-за неё самой — потому что не хотел прощаться с ней так скоро. Этот взгляд продержался всего секунду, прежде чем она скрыла свою реакцию, но он его увидел, и она знала, что он его увидел.
— Дядя Вик сказал, что тебе тоже нравятся тайны, — сказала она.
— Что ты имеешь в виду под «тайнами»?
— Историю. Раскапывать частицы прошлого, которые были скрыты веками.
Дрейк улыбнулся.
— Да. И это тоже. Археологи думают, что они уже во всём разобрались. Они пишут книги и статьи, объясняя древний мир так, будто в нём больше нечего узнавать. Это высокомерно и глупо, и каждый раз, когда мы находим что-то, что доказывает их неправоту — доказывает, что в прошлом есть вещи, которых они не понимают или даже не представляли, — это делает меня счастливым.
Джада свернулась в кресле ещё плотнее.
— Это и вправду захватывающе. Я всю жизнь слышала подобное от отца. И это была его… ну, его последняя тайна. Я хочу знать, что он открыл, и мне нравится, что ты хочешь этого почти так же сильно, как и я.
На этот раз Дрейк ничего не сказал. Желание коснуться её щеки, откинуть назад волосы, было почти непреодолимым, но он сдержался. Этому было не суждено сбыться. Он здесь не для этого, и его жизнь была слишком сложной и неустроенной, чтобы связываться с Джадой Хзуяк.
Но, чёрт возьми, как она была красива!
— К тому же, есть ещё сокровище, — вставил он.
Джада сощурилась, глядя на него одновременно с весельем и раздражением. Он часто производил такой эффект на женщин.
— Да. Сокровище. Чем бы оно ни было.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Дрейк сошёл с грузового самолёта на раскалённый асфальт каирского аэропорта. Затёкшее тело ломило, а в горле пересохло после долгого перелёта. Он проспал не меньше семи часов — больше половины пути, — но усталость всё равно брала своё. Хотя он и бывал здесь много раз, Египет не утратил для него своего волшебства. Его города были современными, полными выхлопных газов, громкой музыки и вечно спешащих людей, как, впрочем, и везде, но в самом воздухе витал дух древности. Всего в нескольких милях от любого города, включая Каир, были места, где Дрейку казалось, будто он шагнул в прошлое.
Бросив сумку на землю, он потянулся. Как же хорошо было наконец покинуть самолёт и вдохнуть свежего воздуха. Причины их путешествия были мрачными, однако приятно было снова находиться в движении и пытаться разгадать загадку смерти Луки. «Неплохо бы с этим разобраться, — подумал он, — прежде чем в нас снова начнут стрелять».
— Пить хочется, — пожаловалась Джада, вскидывая на плечо свою спортивную сумку и спускаясь вслед за ним с трапа.
Салли сошёл на землю первым. Он уже успел обежать всё вокруг, оценивающе оглядев тот уголок аэропорта, где остановился их самолёт.
Услышав голос Джады, он обернулся и изогнул бровь.
— Я люблю выпить не меньше других, но не думаешь, что ещё рановато? Здесь, может, и полдень, но в Нью-Йорке-то едва светает.
— Воды, дядя Вик, — усмехнулась девушка. — Просто бутылку воды. У меня всё в горле пересохло.
Дрейк усмехнулся, глядя на досадливое выражение лица Салли.
— Ага, — сказал Виктор, вытаскивая из куртки сигару и зажимая её между зубами. — Мне бы тоже не помешало воды. После перелёта у меня во рту будто наждачкой прошлись.
Когда Джада отправилась поблагодарить пилота, Дрейк незаметно подошёл к Салли.
— Может, тебе стоит немного поумерить свой пыл заботливого папаши?
Виктор пожевал сигару.
— Ты бы этого и хотел, да, Ромео?
— О чём ты говоришь?
— Ты прекрасно знаешь, о чём я.
Дрейк отмахнулся от него обеими руками.
— Слушай, Салли, у меня нет ни малейшего интереса крутить с ней роман. Но я бы хотел, чтобы мы все остались в живых, а если ты будешь и дальше видеть в ней ребёнка, которого нужно защищать, ты рискуешь погубить нас всех. Она, кажется, способна о себе позаботиться. Давай сосредоточимся на деле, ладно?
Лицо Салли словно окаменело.
— Я тебя прекрасно понял. Я ей не отец. Думаешь, я этого не знаю? Но Лука мёртв, и я себе не прощу, если с ней что-нибудь случится.
— Лучший способ этого не допустить — это самому остаться в живых, — возразил Дрейк, понизив голос, когда к ним подошла Джада. — Просто постарайся не волноваться о ней так сильно, чтобы самому не словить пулю, окей?
Тонкая, безрадостная улыбка тронула лицо Салли. Какой бы ответ он ни придумал — а Дрейк не сомневался, что тот его уже сформулировал, — он промолчал и повернулся к Джаде.
— Закончила любезничать с экипажем, Мисс Солнышко? — съязвил Салливан.
Джада улыбнулась.
— Не будь таким сварливым стариком. Я знаю, ты плохо спал, но когда пытаешься путешествовать так, чтобы никто не знал, что ты покинул страну, и не принимал тебя за террориста, соглашаешься на любые доступные условия. Может, если попросишь, в следующий раз тебе дадут мягкую подушечку.
Салли, казалось, готов был на неё рявкнуть, но вместо этого он лишь пробурчал что-то себе под нос и зашагал к небольшой постройке за грузовым терминалом. На его коже уже выступили капельки пота, и Дрейк заметил, как он вытер лоб рукой.
— Он ненавидит Египет в это время года, — сказал он, бери с земли свою сумку.
— Да? — спросила Джада, когда они поравнялись и пошли рядом, оставляя самолёт позади. — А какое время года лучше?
— Он не против второй недели января. Обычно в среду, около трёх часов дня, здесь можно даже разок вздохнуть свободно, — с улыбкой ответил Дрейк.
Джада рассмеялась.
— А я, вообще-то, не против жары. Уж лучше так, чем зима дома.
— Не дай бог Виктору это услышать, — усмехнулся Дрейк.
— А ты? — спросила она. — Что скажешь о Египте?
— Знойный и таинственный. Мне как раз такого в жизни и не хватает.
Девушка покачала головой.
— Послушать тебя, так можно подумать, что ты романтик, а не просто язва.
— Я могу быть саркастичным романтиком.
