"Княгиня Ольга". Компиляция. Книги 1-19 (СИ) - Дворецкая Елизавета Алексеевна
Ведома не ответила. Разумеется, матери был дорог последний росток ее рода. Но в Ведоме силен был голос и ее крови с другой стороны – отцовской. «Мы хотели сделать наш мир больше», – сказала ей сегодня Рагнора. Однако путь в далекие страны оказался вымощен костями ее, Ведомы, родичей по матери. Она, Ведома, по рождению принадлежала к руси, но старый мир предков по матери тоже предъявлял на нее права. Если она сейчас позволит Рагноре колдовством погубить ее незнакомого родича, все останется как сейчас. Если же она поможет ему уцелеть, все для племени смолянских кривичей изменится опять. И эти перемены едва ли возможны без пролития крови.
И как она может решить, что лучше? Разве она Суденица или мудрая вёльва?
Однако судьба не спрашивала, чего она хочет и может. Так долго лившаяся ровным потоком, она вдруг начала подавать знаки: время пришло…
Если Гостислава шепталась с дочерью в потемках, то Сверкер велел зажечь в избе матери побольше огней. Рагнора устало опустилась на скамью, покрытую медвединой: с годами она все больше уставала от нелегкого труда общения с духами. Сверкер сам подал ей восточную расписную чашу, где на дне был изображен желтыми и зелеными красками чудный крылатый зверь: в чаше было подогретое ромейское вино, смешанное с медом и отваром цветков боярышника. Рагнора любила этот напиток, восстанавливающий силы. Кивнув в благодарность, она отпила из чаши и закрыла глаза, ожидая, пока бодрящее тепло растечется по жилам.
– Ну, что? – так же, как жена, не утерпел Сверкер.
– Духи сказали, чтобы мы гнали прочь этого ладожского красавца. – Рагнора открыла глаза. – Они сказали: если мы так или иначе породнимся с Ингваром киевским, с нами будет то же, что было с Ведомилом. К тому времени как Ингвар ладожский поедет осенью назад, наша невеста уже должна быть замужем. И ей нужен муж гораздо ниже тебя положением, такой, чтобы он не мог стремиться на твое место.
– Именно об этом я и думал. – Сверкер помолчал. – И я знаю такого человека.
– Тогда почему я его не знаю? – Рагнора с удивлением взглянула на сына, грея холодные ладони о бока горячей чаши.
– Знаешь. Это Зорян, князь Зоремир Дивиславич из Зорин-городка.
– Да что ты говоришь? – Рагнора даже отставила чашу. – Зорян? Да ведь он все равно что названый сын Ингвару киевскому и платит ему дань! Не ты ли мне рассказывал, как он жаловался, что по их договору он даже жену себе не может взять без разрешения Ингвара, а тот ему этого разрешения уже двенадцать лет не дает!
– Все так и есть! – Сверкер усмехнулся. – А теперь угадай, моя мудрая мать: кто ненавидит Ингвара киевского сильнее? Разве тот, кого Ингвар вовсе лишил нужды в какой-либо жене!
– А есть и такие?
– Не знаю. Я знаю одно: мне нужен союзник, который ненавидит Ингвара киевского. Но достаточно влиятельный, чтобы от него был толк. И где мне такого взять? Тебе духи не подсказали? Тогда давай прикинем сами. Анунду конунгу хватает забот с хазарами, булгарами и тамошними финнами, он в наши дела не лезет. В Плескове сидит ближайшая родня Ингваровой жены. На Ильмень-озере правят мать и брат Ингвара. В Ладоге – его племянник Ингвар-младший. Ловать он подчинил себе. В Полоцке сидит Всесвят, а он приходится братом покойной матери Зоряна. Это уже кое-что! Он, пожалуй, встанет на нашу сторону, если будет нужда. А нам необходимы союзники, иначе Ингвар киевский проглотит и нас, и Полоцк, и Анунда конунга в конце концов.
– И почему ты думаешь, что Зорян станет спокойно ждать твоей смерти? – прищурилась Рагнора.
– Потому что если он вздумает со мной поссориться, по его голову немедленно явится Ингвар киевский. Только вместе мы сможем ему противостоять. Я позабочусь, чтобы Зорян это понял, прежде чем позволю ему стать моим зятем. Сейчас нам нужно побыстрее спровадить Ингвара ладожского, не дав ему никаких обещаний.
– Ну, это не трудно сделать, – заверила Рагнора. – Я сделаю заклинание, которое разведет подальше пути нашей девушки и Ингвара ладожского. Чтобы они никогда больше не пересекались! И призову к ней жениха – такого, как ты сказал.
– А что Хринг ответил насчет разбоя?
– Он не назвал имена, но пусть это тебя не тревожит. Он сам позаботится о том, чтобы негодяи были наказаны. Все будет сделано не позднее погребения Биргира.
– Хотел бы я, чтобы Биргир забрал этих негодяев с собой!
– Именно так и будет. Не сомневайся, я все это устрою.
Назавтра ближе к вечеру Рагнора выслала из дома челядь и велела Ведоме сесть рядом.
– Ты уже взрослая, тебе пора научиться и «черным рунам», – заявила старуха. – Мне открылось, что жить осталось недолго. Если я не научу тебя сейчас самому главному, ты можешь навек утратить возможность выучиться чему-то полезному.
Эти слова Ведому не слишком напугали: бабка уже давно грозила своей скорой смертью, после которой девушка будет свободна от учебы и сможет наконец выйти замуж. И этим угрозам Ведома давно перестала верить.
А вот обещание научить проклятиям – иное дело. Всякая ворожба опасна, а злая – и подавно. Ведома относилась к ней с брезгливостью, но не удивлялась, что бабка так к ней привержена: Рагнора была властолюбива и упряма, а как еще женщина может подействовать на своих врагов? Не мечом же размахивать!
Как творится ворожба рунами и заклятьями, Ведома уже знала. Сначала нужно составить заклятье, в котором изложить свою волю и желание. А потом закрепить ее начертанием «сильных слов». Вот эти-то «сильные слова» и составляли главную тайну. Самые сведущие из колдунов складывают их сами, но большинство пользуется теми, что когда-то были получены по наследству от старших родичей или предшественников. Ведома уже умела чертить рунные заклятья, но пока только «добрые» – на победу, силу, здоровье, удачу. А «злые» заклятья – все равно что острый меч. Не стоит давать их в руки неумелому воину.
– Мы должны наказать негодяев, которые ограбили твоего отца и убили такого достойного и родовитого человека, как Биргир ярл! – внушала ей Рагнора. – Если бы он добрался сюда живым, то твой отец мог бы рассудить, что он станет подходящим мужем для тебя! И ты уехала бы жить в Бьёрко! А теперь… жди, кого пошлет тебе судьба! – Она решила умолчать о том, что имя будущего мужа внучки ей уже известно. – Но не знаю, будет ли это столь же подходящий человек!
При этих словах бабки Ведома вскинула на нее вопросительный взгляд. О покойнике Биргире, конечно, думать как о женихе больше нечего, но это был хотя бы намек насчет отцовских замыслов. Желание матери по части ее замужества Ведома, кажется, уже поняла…
– Очень может быть, что другой муж будет ниже тебя по положению, – продолжала Рагнора, решив несколько подготовить внучку к предстоящему. – Но этот брак пойдет на пользу всей нашей державе.
– Ты знаешь об этом? – в изумлении воскликнула Ведома.
Казалось, старуха видит ее мысли. Но все же Ведома надеялась, что не настолько глубоко.
– Есть кое-какие намеки… – Пока Рагнора не хотела говорить больше. – Но довольно болтовни. Что бы ты пожелала этим негодяям, которые ограбили твоего отца?
Этот вопрос поставил Ведому в тупик. Не будучи злой девушкой, она затруднялась, чего нехорошего пожелать вообще кому бы то ни было. А тем более родичу матери и, возможно, будущему мужу самой Ведомы.
– Ну… – неуверенно пробормотала она, – пусть у них не будет удачи.
– Удачи! – хмыкнула Рагнора. – Да пусть они вовсе забудут, что означает это слово! Пусть глаза их будут смотреть только к ним же в утробу! Пусть их уши вывернет наизнанку! Пусть их носы вечно будут засунуты в собственную их задницу! Что ты смеешься?
Ведома фыркала, зажимая рот ладонями. Проклятия должны внушать ужас, но ее от этого воображаемого зрелища разбирал неудержимый смех.
– Если тебе смешно от того, что говорит твоя старая дурная бабка, придумай же что-нибудь сама! Если, по-твоему, я выжила из ума и годна только потешать разными глупостями людей на пиру, чтобы они хохотали, пока не заболит живот.
