"Княгиня Ольга". Компиляция. Книги 1-19 (СИ) - Дворецкая Елизавета Алексеевна
– Ты была там! – наконец нашел разгадку Дедич.
Он смотрел на нее пристально, будто не шутя пытался проникнуть в душу и увидеть все те тайны, которые она приоткрыла перед ним. Казалось бы, обычная дева, лицо миловидно, нос немного вздернут, на носу и щеках золотистые веснушки… При виде них у него учащалось дыхание. Задорные голубые глаза под ровными русыми бровями, но стоит за этим задором не обычная девичья бездумная резвость, а нечто другое… Смелость существа, знающего свою силу. На первый взгляд ее лицо красотой не поражает, но чем больше смотришь на нее, тем больше видишь. Хочется любоваться ею без конца, впитывая глазами эту яркую прелесть, будто вся девушка сделана из особого живого золота.
Мальфрид снова опустила веки.
Лицо его прояснилось. Теперь-то он знал, откуда в этой цветущей деве такая стать, отвага, уверенность речи. Почему она так открыто смотрит в глаза ему, мужчине, доверяя тайну своего посвящения. Тому, который поймет все, что за этим взглядом стоит. Она – не дева, в которой незримо живет Марена. Она – Жива. Путь в холодные воды – не для нее, ибо она уже научена высекать огонь.
– Князь-Медведь мне и поведал про Князя-Змея. Напророчил. Едва успела я во владения Волха-молодца перебраться, как и он меня приметил. Уж не оттого ли он людям солнца не дает, что на сердце у него невесело, кровь холодна? Ждет, чтобы его согрели…
Голос ее дышал мягким теплом – тем самым, которого не хватает господину вод. Они смотрели в глаза друг другу, как смотрят земля и небо. Яркие губы Мальфрид слегка приоткрылись, отчего взгляд приобрел силу поцелуя. Дедич переменился в лице, не в силах оторвать от них глаз.
Потом его взгляд снова упал на ее грудь. Теперь он убедился: не серебро и золото она привезла показать, а то, что под ними. Блеск их призван был лишь привлечь внимание к тем живым сокровищам, которые они облекали.
– Так скажи мне, – понизив голос, Мальфрид мягко подалась к Дедичу, – неужели Волх-молодец только в змеиной шкуре и ходит? Неужели не умеет совлекать ее с себя? Доверь мне тайну сию. Я уж ее не выроню невзначай.
Дедич помолчал. Он уже понял вопрос, но был так потрясен, ничего подобного не ожидавши, что не сразу подобрал слова для ответа.
– Ты совсем не боишься, – хрипло произнес он.
Уже шесть лет он помогал Волху выбрать очередную невесту и вывозил ее «на смотрины». Игрой своей выстраивал мост между подводным женихом и земной невестой, указывал им путь к встрече, давая господину вод совершить выбор. Девы попадались разные: иные боялись и едва владели собой, иные красовались своей смелостью, даже радуясь случаю показать всему народу, как ловко они плавают. Но ни одна еще на его памяти не искала в волнах ответный взгляд господина вод. Чем дольше и пристальнее Дедич смотрел на эту деву – нарядную, будто княгиня на пиру, и смелую, как русалка, – тем больше в ней видел. В ней была сила изменить обряд и дать подводному владыке не только свое тело, но нечто более важное.
– Я знаю, что не всякая смерть убивает, – тихо произнесла она. – Я проходила через огонь, я бросалась в объятия ветра. Я жила на горе, откуда виден остров Буян. Пусть выйдет ко мне господин Волх – я совлеку с него облик змеиный и дам человеческий. Но сможешь ли ты его призвать ко мне?
В глазах ее не было страха – только призыв и надежда. И вызов, но такой, какой никто на его месте не мог бы отвергнуть, не утратив чести. Она не боялась погрузиться в священные тайны северных вод, была готова к этому испытанию и хотела лишь знать – найдет ли в нем достойного спутника? Перед лицом грозящей смерти она не бежала в страхе прочь – она сделала шаг вперед и отважно призвала жизнь. Жар ее мог согреть холодную кровь господина вод. Но для этого встреча их должна произойти в ее мире.
Вокруг посветлело – облака разошлись, из-за них выглянули золотистые лучи, одели блеском мокрую зелень. Мальфрид выразительно показала глазами вверх: боги нам улыбнулись.
Дедич глубоко вздохнул, пытаясь осознать, кто сейчас он сам.
– Я… не могу дать ответ нынче. – Он еще раз вздохнул, так что его широкая грудь приподнялась и опустилась. Взгляд Мальфрид скользнул с его лица на кремневую стрелку, оправленную в серебро, на крепком кожаном ремешке висящую у него на шее. – Надо волю Волха выведать. Не слышал о таком, как ты говоришь. При отцах не водилось…
– Может, при дедах и прадедах водилось, а отцы позабыли? Недаром же сказка сказывается.
Дедич взял ее руку и повернул так, чтобы показалось золотое колечко Волха на пальце. Как будто никогда не видел такого дива, как будто не надевал его уже лет шесть разным девам в день выбора невесты. Колечко было то же самое – по преданию, его носила сама Ильмера, земная супруга Волха. Но на этой руке старинное кольцо будто родилось заново.
– Пламя вод, – вдруг сказала Мальфрид.
– Что? – Дедич вскинул глаза к ее лицу.
– В народе прабабки моей сказители золото называют «огонь моря», или «пламя волны», или «искры прибоя», или еще как-то так. А это кольцо от Волха и есть пламя вод всей земли словенской. Знаешь, как костры купальские в Волхове отражаются, будто и там, на дне, тоже костры? Вот это оно.
Дедич улавливал, что она хочет сказать, – и не только потому, что род его уже полтораста лет жил в соседстве с варягами и кое-что об искусстве скальдов до него доходило. На уме у него было другое: это самое «пламя вод» на руке очередной избранницы каждый год летит в реку. И потом горит пламенем костров из-под воды… Так, может, за много лет жар этого пламени довольно нагрел кровь господина вод, чтобы совершить некое диво, какого не ждали?
Он не мог принять решения сам, не советуясь с богами и мудрыми своими соратниками. Но точно знал: ему не хочется отпускать эту руку с кольцом.
– Поезжай домой. – Дедич встал с бревна, и Мальфрид тоже поднялась. – Я тебе весть пришлю.
Молча они направились по краю луга и по тропе к причалу. Кроме Кальва и отроков из Хольмгарда, тут обнаружилось еще двое отроков из Перыни: прослышав о гостях, пришли поглядеть, что происходит. При виде идущих все вскочили.
У края причала Мальфрид замедлила шаг.
– Я буду доброй вести ждать, – тихо сказала она. – От тебя.
Метнула на него взгляд из-под ресниц и свела губы, будто обещая поцелуй. Дедич уже понял: это у нее вместо улыбки, и такая улыбка казалась дороже любой другой. Уперев руки в бока, он смотрел, как она быстро идет по мокрым плахам к лодке, как отроки живо хватают весла, как Кальв помогает ей сойти по сходням и сесть на носу. Много ли времени миновало после Купалий? Месяц с небольшим прошел, а она, Малфредь, внучка Свандры, уже другая. Встревоженная девушка, не знающая, что ей предстоит, обернулась вилой, готовой расправить лебединые крылья.
Через день в Хольмгард явился отрок из Перыни. Там всегда жили несколько человек, присланных старейшинами лучших родов: отроки обучались всем премудростям и искусствам, что нужны для служения богам, а попутно занимались хозяйством, ухаживали за скотом для будущих жертв, поддерживали в порядке священные места и кормили духов, которые часто требовали пищи. Отроков же рассылали с поручениями, когда жрецы желали кого-то позвать к себе или уведомить о чем-то.
– От Дедича весть для Малфриды, да благословят тебя боги. – Отрок, приведенный в гридницу, поклонился Сванхейд и Мальфрид. Она не раз видела этого парня, Хотилу, на павечерницах и игрищах, но сейчас он был суров и важен, как требует случай. – Сказал он: на то, о чем шла у вас речь, Волх ответ дал добрый. Завтра на заре вечерней должно тебе быть под Волховой могилой, близ воды. Найдешь там белый шатер, войди в него и жди. А там увидишь, что будет.
Мальфрид учтиво поблагодарила за добрую весть, стараясь не показать, что от волнения ее бросило в жар. «Увидишь, что будет»! В преданиях говорят так, когда человек выходит на встречу с иным миром, но не должен знать заранее, что именно ему предстоит.
Полдела сделано. Мальфрид сидела в гриднице, сложив руки на коленях; на нее со всех сторон устремлялись взгляды челяди и домочадцев, но вопросов никто задавать не мог, а она не собиралась выдавать своих тайн. В душе ее волнение мешалось с первым торжеством. Одна победа уже одержана. Дедич согласился ублажить господина вод так, как предложила она, а не так, как это делали здесь со Словеновых времен. Ящер знает, чего ему стоило этого добиться – ведь на такое важное изменение обряда нужно согласие всех, кто служит Волху во благо племени словенского. Но ей удалось сделать так, чтобы он сам этого захотел, а дальше уж была его забота.
