"Княгиня Ольга". Компиляция. Книги 1-19 (СИ) - Дворецкая Елизавета Алексеевна
Оглянувшись и заметив ее, Торлейв подмигнул, потом направился к ней. У Малуши дико билось сердце – никогда раньше она так не волновалась при виде него. Казалось, если что-то не случится вот прямо сейчас – не случится уже никогда.
Но вот песня закончилась, и Малуша вышла из круга. У нее еще не было венка, и она плавно двинулась в сторону рощи – цветочков поискать.
И на полпути встретила Торлейва. Совершенно случайно…
– Будь цела! – Торлейв улыбнулся и наклонился, чтобы ее поцеловать; Малуша не ответила, не находя слов. – Вывела вас все-таки княгиня?
– Да. Только сказала, чтобы в сумерках мы домой шли.
– Это разумно. А то я чую, к ночи без драк не обойдется, – Торлейв огляделся, будто оценивал поле будущего боя. Сам он, несмотря на венок, среди общего возбуждения выглядел таким же спокойным, как всегда. – Варяги вон своих три бочки пива привезли. Сейчас-то подольских угощают, а к ночи сами упьются… и забудут, что здесь не Царьград и они не грабить пришли.
Он вроде бы шутил, и Малуша улыбнулась.
– А ты что же – варягов боишься? – немного опомнившись, она метнула на него дразнящий взгляд. – Свенельдич сказал, если кто из них девок тронет, он его в рабство продаст.
Торлейв засмеялся.
– Если какой-нибудь глуподыр тронет меня, моя мать сама его продаст в рабство, и не ближе Гургана. У нее, знаешь ли, связи есть.
– Послушай, а откуда родом твоя мать? – Малуша вдруг сообразила, что не знает происхождения этой грозной женщины.
– Оттуда же, откуда княгиня. Когда они обе были твоих лет, то вместе ходили вот в таких же кругах, – Торлейв кивнул на играющих, – только на реке Великой. Это в земле западных кривичей, где стольный город Плесков. Мать говорила, подругами они в девичестве не были, но знали друг друга с самых первых супрядок. Стало быть, лет с восьми, да, когда там прясть начинают?
– Но она не была сама… княжеского рода?
– Нет. Рода она простого. Они в веси жили, как все, – Торлейв еще раз кивнул на круг, где смешались девки с Подола, с ремесленных улочек и ближайших к Киеву весей и выселок.
– Но как же так получилось, что она попала сюда? От кривичей! В такую даль только княжеских дочерей замуж выдают.
Торлейв присел на траву под березой, и Малуша села рядом с ним, подобрав ноги. Подол ее плахты слегка касался его бедра; такую мелочь в другой раз и не заметишь, но теперь Малуша заколебалась: отодвинуться, пока он не подумал, что она к нему на колени сесть пытается? Или сделать вид, будто не замечает?
Случайно начатый разговор внезапно увлек ее. Мать Торлейва считалась в Киеве вдовой князя, хотя ее муж никогда не имел собственных владений, и вот выходит, что до замужества она знатностью похвалиться не могла! От незнаемых людей происходит.
– Ты знаешь, что мать раньше была замужем за Асмундом? – Торлейв повернул к Малуше голову.
– Ну-у… что-то слышала, но не поняла. Как она могла быть раньше женой Асмунда – он ведь не умер!
Малуша и правда слышала толки боярынь об удивительной жизни Пестрянки, но не могла понять, как та может быть вдовой после второго брака, если первый ее муж жив, здоров и живет в том же городе!
– Они развелись. Асмунд было взял ее в жены вот так же, на Купалиях, – Торлейв снова кивнул на гуляющих, и у Малуши опять забилось сердце: Торлейв сам заговорил о том, что было у нее на уме. – Его мать очень хотела, чтобы он женился поскорее, и велела ему с Купалий без жены не приходить, – парень усмехнулся, вообразив себя на месте юного Асмунда. – Ну, он и пошел. Огляделся, видит, девка красивая, здоровая, и лицо немного знакомое. Ну, потолкались с веночками туда-сюда, он и говорит: пойдешь за меня? Она говорит, пойду. Асмунд был парень собой ничего, из семьи хорошей, богатой. Он и привел ее домой поутру.
Малуша слушала, не сводя глаз с его лица. Торлейв рассказывал ту самую сказку, в которой всякая девка мечтает оказаться. Чтобы вот сейчас, среди игрища, появился красивый парень хорошего рода и сказал те самые слова: пойдешь за меня? И чтобы сразу взял за руку и отвел домой, к своей матери с отцом. Так бывает!
– Они тогда и десяти дней не прожили, как Асмунд в Киев уехал, – негромко, уже будто самому себе добавил Торлейв. – Однако… Вальга, чучело это, вот у них успел… получиться.
– Ну, а дальше?
– Асмунд три года в Киеве пробыл, а мать все у Торлейва жила, свекра своего. А он, Асмунд, здесь уже на другой деве жениться навострился, внучке воеводы Черниги.
– Что же он… жену забыл?
– Он ее и узнать не успел. Для матери женился, не для себя. Для себя не стал бы так спешить – он ведь уже знал, что вот-вот в Киев ехать. Мать-то его думала, к молодой жене сынок поскорее воротится, а оно вот так вышло…
– Жаль… – вздохнула Малуша.
– А мне нет! – Торлейв улыбнулся и задорно толкнул ее плечом. – Если бы Асмунд с ней не разошелся, я б на свет не родился. Это же хорошо, что я родился, а? Как по-твоему?
Малуша засмеялась. Жизнь Пестрянки складывалась негладко, но из простой девки она стала женой сперва одного, а потом другого брата самой киевской княгини. И второй ее муж прославился куда больше первого, хоть и не дожил до тридцати лет.
– А тебя-то мать не посылала еще за женой? – развеселившись, лукаво улыбнулась Малуша. – Тебе года давно вышли.
– Нет, меня мать с этим не понуждает. По себе знает, как оно бывает. Сказала, что полную волю мне дает – на кого я укажу, ту она мне и высватает.
Торлейв произнес это спокойно, но у Малуши оборвалось сердце.
– А мне, видно, никогда замужем не быть, – тихо проговорила она. – Так и засохну попусту…
– Это почему? – опять Торлейв повернул к ней голову.
– Сам знаешь, какова моя судьба. В роду у меня пять князей, а живу, как холопка безродная. За простого пойти – честь уронить, а знатный рабу не возьмет. Так и прокукую всю жизнь на чужом дворе, чужими ключами позвякивая. Ни очага своего, ни детей. Помру – никто и не вспомнит, что была за Малуша такая, через год и могилку затопчут. А я ведь взабыль не Малуша, ты знаешь? Мое истинное имя – Малфредь, Мальфрид, так мою бабку звали.
– Ну… княгиня же может тебе волю дать, – сказал Торлейв, глядя куда-то в сторону луга, и по его голосу Малуше показалось, что он уже думал об этом.
– Может быть… дала бы… если бы ее попросил кто-то, кому она не захочет отказать…
Торлейв помолчал, потом снова повернул к ней голову и застыл. Малуша едва дышала от волнения; от жестокой тревоги сердце обрывалось на каждом ударе. Она будто прыгнула через пропасть и летела, летела… не зная, уцепится ли за другой край или рухнет вниз.
Торлейв медленно опустил руку и накрыл ладонь Малуши, лежащую на траве. И все решилось – она уже знала, что судьба свершена.
– Если я попрошу… может, мне она и не откажет.
Торлейв отлично знал, что Эльга любит его больше всех из молодой поросли разных ближиков и ужиков, кроме разве Люта, но у того у самого давно дети бегают.
– Ты-то что скажешь? Если княгиня отпустит – хочешь пойти за меня?
Ощущение широкой теплой ладони, накрывшей ее руку, вызывало у Малуши блаженство во всем теле и ликование на душе. В эти мгновения ей подарили весь свет – этот Днепр, зеленые луга, шумящие рощи, город на высоких горах. Она чувствовала себя богиней, что владеет всей радостью мира. Ей удалось. Бог и Его Пресвятая Матерь наконец взглянули на нее благосклонно. Вот так ее судьба наконец переменится к лучшему. Торлейв – тот самый человек, который может ее спасти. Он достаточно знатен для того, чтобы браком с ним правнучка Вещего не уронила себя, но именно поэтому он может не бояться попреков, что-де взял в жены вольноотпущенницу. Ее ж не на торгу у жидинов купили – если она станет его женой, то скоро все позабудут, что год или два перед браком дочь князей деревских носила ключи у пояса. Ведь эти ключи – случайность, узелок на нити судьбы. Его еще можно распутать.
Но она еще не ответила. Малуше казалось, что всем существом она кричит «да!», так громко, что ее слышит весь берег, вся земля, река и небо. Но уста словно оцепенели – она не могла заставить себя сказать это вслух.
