"Княгиня Ольга". Компиляция. Книги 1-19 (СИ) - Дворецкая Елизавета Алексеевна
– Ты долго прожил, – в голубых глазах Святослава сверкнула ярость, – и удачи тебе боги отпустили, не скупясь. Но век твой вышел. Я отниму твою удачу. Теперь все твое – мое. И она тоже.
– Невелик труд молодому и задорному отнять добро и жизнь у немощного и старого. Но на всякого сильного сыщется сильнейший, как говорили наши предки. Впереди у тебя не одна еще победа, но придет день – и ты перед всей своей дружиной от поединка откажешься. Силы еще будут, а задор весь выйдет. Тогда вспомнишь меня и позавидуешь мне, старику, что готов был умереть с мечом в руке, ни о чем не жалея.
Вдруг Величана заметила в толпе Виданку: лесная женка пробиралась в передние ряды, и всякий, оглянувшись, тут же подавался в сторону и пропускал ее. Вот она вышла к самому краю размеченной площадки и остановилась между плечами двоих гридей. Дальше нельзя было никому, кроме противников. Виданка оказалась напротив Величаны. Одна в красном шелку и золоте, а другая в серой и бурой шерстяной тканине, они были как светлая заря утренняя и сумрачная заря вечерняя.
А между ними, как ясный полдень и мрачная полночь, как яростный летний жар и седой зимний холод, вышли на площадку два князя с обнаженной сталью в руках. И даже боги затаили дыхание, понимая – самое важное сейчас творится там, на земле, на каменной вымостке плеснецкого святилища.
С мечом и щитом – белый сокол на красном поле – Святослав первым вступил в круг.
Етон шагнул навстречу. Он ступал упруго, как молодой. «Корляг» с золоченой рукоятью, повидавший немало битв в прежнее время, почти целиком прятался за кромкой щита. Лишь самый конец, не более пяди, высовывался из-за края. Теперь и Етон ясно видел свою смерть. Вот она – та, что так долго обходила его стороной, смотрит ледяным взглядом голубых глаз, поигрывает клинком. Сорок лет назад Етона не смутил бы такой противник, несмотря на весь его задор…
Старик ударил первым, внезапно и мощно: его меч рванулся вперед, просвистел прямо перед лицом, метя Святославу в глаза. Тот отпрянул, но выпад был обманным: клинок Етона крутнулся над головой и с разгону упал вниз, под нижнюю кромку красного щита. Народ вокруг площадки вскрикнул от хищной быстроты этого движения – даже у Величаны мелькнула мысль, что муж ее еще может победить. Пройди этот удар к цели – и поединок закончится, едва начавшись. Это в сказаниях витязи бьются три дня и три ночи подряд – в жизни схватка может занять несколько мгновений.
Будь Святослав чуть медлительнее – остался бы без ноги. Он едва успел отбить Етонов меч своим и тут же нанес сокрушительный удар сверху вниз. Етон прикрыл голову щитом, пошатнулся, но устоял и сам ударил – снова хитро, чуть присев и закрывшись сверху, резанул понизу слева направо, метя чуть выше щиколоток. Его молодой недруг едва успел отскочить назад и ругнулся сквозь зубы.
Старый йотун оказался не так прост. Перед началом боя Святослав не считал его за противника: думал, позволит нанести пару ударов, а затем зарубит быстро и без затей. Ведь тот и сам к этому стремился – никак иначе этот вызов нельзя было объяснить. Но теперь стало ясно: не он один решает, как все пройдет. Старый волк еще кусается. Сил у него мало, зато опыт многих десятилетий никуда не делся. В груди Святослава ожила ярость, которой душа его отвечала на всякое противодействие. Вспомнились тела в реке, несущей кровавые струи. Ну погоди, раздряба старая!
Злобно оскалившись, Святослав обрушил на противника град ударов – без всякого снисхождения и не давая передышки ни на миг. Верх-низ, справа-слева – лишь щепки летели от щита плеснецкого князя. Крепкий и выученный, в свои двадцать два года Святослав умел наносить по два удара мечом на каждый удар сердца в груди.
Выдерживать такой напор Етону было не по силам; он начал задыхаться. Левая рука под тяжестью щита онемела, ответный выпад лишь впустую рассек воздух.
Выбрав миг, Святослав ударом ноги сбил Етонов щит в сторону и заученным движением рубанул снизу вверх, по внутренней стороне бедра. От такого удара не спасает и кольчуга.
Старик пошатнулся, шагнул назад и тяжело упал навзничь. Под ним, стремительно расширяясь, росла лужа крови из рассеченной бедренной жилы. Разбитый щит откатился в сторону, но рукоять меча была по-прежнему крепко зажата в пальцах.
С трудом приподнявшись на локте, Етон взглянул на своего убийцу, приоткрыл рот, втянул воздух…
Святослав замер; замерли и люди вокруг площадки, ожидая не то рыка, не то крика…
И вдруг на площадку метнулась серая тень – будто волчица. Величана сначала вздрогнула, лишь потом узнала Виданку. Все стояли замерев, и гридни, которых та оттолкнула, не пытались ее задержать. Даже Святослав от неожиданности отшатнулся, опуская окровавленный меч. А Виданка упала на колени возле Етона и поддержала его голову.
Его веки трепетали, как увядшие листья дуба. Но Етон увидел и узнал Виданку. Узнавание это принесло ему последний в жизни проблеск радости – ему было что сказать на прощание.
– А… э… – выдохнул было он.
Виданка наклонилась ниже к его губам – последние вздохи старика касались ее щеки.
– Ена… не… ой… – шепнул Етон, и Виданка будто прочитала его мысли.
«Жена… ко мне… со мной…»
Уходя с белого света, Етон хотел последней волей закрепить свое право на посмертную спутницу.
Виданка вгляделась в его глаза, будто проверяя, верно ли поняла. Но Етон уже ничего не мог подтвердить. Взгляд его остановился, слабое дыхание замерло на бледных губах. Под колени Виданке натекла горячая влага – это расползалась по камням кровь Етона.
Бережно – хотя он ничего уже не чувствовал – она опустила голову мертвеца на камни и уложила его на спину. Подняв руку, потерла ее о сорочку на груди и почтительно опустила веки над застывшими очами.
В толпе вскрикнула женщина, за ней другая.
Святослав молча вскинул меч к небу, призывая богов с Перуном во главе засвидетельствовать его победу; еще несколько капель стынущей крови сорвалось с клинка и оросило камни. Киевские гриди закричали – дружно, но прохладно. Они не сомневались в исходе поединка, но все же были потрясены этим зрелищем немногим меньше бужан.
Потом Святослав склонился к телу Етона, коснулся кончиками пальцев кровавой лужи возле его бедра. Поднял руку и провел пальцами по лицу, оставляя на своей молодой коже следы крови старика.
Поединок между старым властелином и молодым наследником – древнейший обряд, освященный тысячелетиями. Но, не будучи завершен перениманием силы, он приводил бы лишь к бессмысленному убийству. Святослав не зря учился у волхва Дорогожи смыслу обрядов и обычаев: опыт научил его вниманию к ним.
Теперь все было сделано по закону. Святослав попятился, потом вышел из круга.
Входят двое. Выходит один. Победитель покинул круг, а взамен вошли люди, чтобы вынести поверженного.
Рядом с Виданкой встал на колени Думарь. В сердце своем он никак не мог поверить, что господин его мертв, хотя опыт не оставлял сомнений.
Подошли Чудислав, Стеги, Драгош – брат предпоследней княгини, Воинки.
– Он что-то сказал тебе? – слабым от потрясения голосом обратился Чудислав к Виданке.
Как он сам, старый дурак, не сообразил вовремя и не подоспел к умирающему, пока тот еще дышал!
Виданка молчала, не сводя глаз с мертвого лица. Чудислав повторил вопрос и прикоснулся к ее плечу. Тогда она наконец подняла голову и в изумлении оглядела мужчин.
– Да. Он сказал… Князь сказал… – она едва могла говорить, жадно втягивая воздух. Подняла руку, глядя на сохнущую на пальцах кровь, будто впервые ее видела.
– Что сказал-то? – окликнул Думарь.
– Не возьму я в толк… чудна был речь… – Виданка приложила окровавленную руку к груди. – Не в своем уме…
– Да ты передай, что сказал, мы разберем! – с досадой подтолкнул ее Чудислав, едва не добавив «баба глупая».
– Он сказал… – Виданка выпрямилась и подняла голову; голос ее окреп. – «На третий день отворите могилу мою». Вот что сказал.
