"Фантастика 2023-196". Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Гудвин Макс
Около полудня четверо дюжих матросов, понукаемые боцманом, осторожно вынесли на палубу носилки с капитаном, которому, видимо, надоело торчать во тьме и неизвестности. Он свесил голову за борт и скривился, поцокав языком.
— Маловат прилив, — тихо проговорил Дрикер. — Не снимет.
— Ну, глядишь, снимет еще, — неуверенно возразил боцман.
Капитан покачал головой.
— Жопу мученика Буксы он снимет, а не нас, — Дрикер поморщился и сплюнул за борт красноватую слюну. — Не видишь, что ли, прилив уж на исходе? Скоро вода прибывать перестанет.
— И что делать? — растерянно поинтересовался боцман, понизив голос. Он явно старался, чтобы команда не услышала. Как раз в этот момент все были заняты, глядя на очередную приближающуюся волну мертвецов, но в любую секунду могли осознать, что происходит.
— Не знаю, что делать, — капитан сжал узловатые пальцы так, что они побелели. — Если бы буксир сюда. Хоть когг какой-нибудь мелкий, авось бы сдвинули с места. При такой воде много сил уже не надо, немножко толкнуть бы только в открытое море, но где его возьмешь…
Боцман ничего не ответил. Он как-то сник и только раскачивался из стороны в сторону, словно китайский болванчик. В руке он комкал и теребил какую-то грязную тряпку.
Мысль о том, что может начаться, если команда осознает безвыходность положения, заставила меня вздрогнуть. С моим появлением все получили надежду и круглые сутки работали ради нее, и вот теперь…
— До нового прилива мы тут не дотянем, — озвучил боцман мысль, явно пришедшую в головы всем. — Уже и провизии в обрез, и пороха, а тут еще месяц сидеть. Как быть-то?
Вопрос свой он обращал не столько к капитану, сколько ко мне, и от этого я почему-то воровато огляделся по сторонам. Я чувствовал себя сейчас самозванцем. Не вестник избавления, а какая-то издевка Дьявола над этими людьми, доверившимися мне не в первый раз, и вновь напрасно.
Выглянув за борт, я увидел, как возле кромки леса собирается новая волна мертвых, еще гуще всех прошлых. Между стволами сосен показались две громадины могильников. Эти твари могли разметать корабль по доскам, и допустить, чтобы они добрались сюда, было ни в коем случае нельзя. Никакого месяца у «Вестницы» не было. Пожалуй, у нее не было и часа.
Решение пришло само собой, и показалось мне настолько естественным, что я даже удивился тому, что не подумал об этом раньше.
— Значит, так, оставайтесь здесь, — сказал я капитану с боцманом, взявшись руками за планширь и примериваясь, где удобнее спрыгнуть. — Возле бортов постарайтесь не стоять и команде скажите. Может качнуть сильно.
— Теперь уйдешь, значит, — со спокойной горечью произнес капитан. — Как пришел, так и уйдешь.
В его словах не было злости, только констатация факта. Мне стало безумно стыдно перед ним, перед всеми этими людьми.
— Никуда я не уйду, — ответил я твердо. — Мне теперь идти некуда.
Трап спускать было некогда, так что я просто повис на планшире и отпустил руки, надеясь, что глубина внизу достаточно велика, чтобы мне не переломать ног об дно. Надежды мои оправдались: и когда подошвы моих сапог коснулись мягкого песчаного дна, я уже ушел в воду почти по самую макушку.
Одежда мгновенно стала холодной и тяжелой, облепив меня, словно скотч. Ледяная дрожь пробрала до костей, хотелось выбраться поскорее, скинуть одежду, развести огонь. Но на огонь у меня времени не было
Не став даже отряхивать ладони, я пошел прочь от «Вестницы», надеясь, что не придется отходить слишком далеко.
План был совершенно безумный, но никакого другого у меня не было. Я хорошо понимал, что даже если мне и удастся спасти «Вестницу», сам я, скорее всего, погиб. Едва ли у меня останутся силы для того, чтобы вернуться к кораблю и подняться на борт. А даже если и останутся, к тому времени вокруг меня наверняка уже будут кишеть мертвые.
Страшнее всего было то, что теперь я уверился: здесь все происходит взаправду, а раз так, то и умирать, вероятно, придется всерьез. Или, все-таки, нет? Ведь спаслась же каким-то образом Кира?
Впрочем, не стоило об этом думать. Даже если Грановский каким-то образом спас ее, мне этого никто не гарантирует. С этой мыслью я зашагал в воде в сторону берега, стараясь не потерять в хлюпающем песке отяжелевшие сапоги.
Остановившись на берегу по щиколотку в соленой воде, я уставился на каравеллу. Со стороны это, должно быть, выглядело так, словно я застыл, как истукан. Как будто купание в соленой воде превратило меня в соляную статую, словно жену Лота. Но на самом деле мне было далеко до ледяного спокойствия статуи.
Нажать на невидимую кнопку под сводом черепа. Активировать красную сеточку, навести ее глазами на каравеллу. Попробовать захватить огромный корабль целиком.
О, я сразу же почувствовал то, насколько невыполнимо то, за что я взялся. Словно Архимед, пытающийся сдвинуть Землю без всякой точки опоры.
Голову пронзила такая боль, словно по ней саданули со всей силы бутылкой. Сходство усиливалось из-за громкого звона в ушах. Мышцы рук, ног, шеи и даже языка сперва налились чугунной усталостью, а затем — тянущей противной болью. Лицо мое, должно быть, искривилось, как у неумелого штангиста, взявшего не свой вес.
— Что ты делать? — услышал я с борта возглас Морионе и на секунду скосил взгляд в ту сторону. Вопреки моему совету, вся команда столпилась возле борта, глядя на меня с суеверным ужасом. Должно быть, они ждали от меня спасения. Но никто лучше меня не знал, насколько их надежды несбыточны.
— Держитесь… там! — попытался крикнуть я, но, скорее всего, у меня вырвался лишь хриплый шепот, и они не услышали. Не было сил говорить. Даже смотреть сил не было.
Красная сеточка рассыпалась, и мне пришлось собирать ее снова. Толпа кровожадных мертвецов была уже совсем близко, и я знал, что уйти от них не успею, а на драку не останется сил.
Ну и черт с ними. Черт со всей этой жизнь. Нахрен это все нужно, если я никому не смогу помочь? Всю жизнь в Москве я играл в убогие игрушки, а всю жизнь здесь — громоздил одну ошибку на другую. Может быть, хватит? Может быть, пора что-то сделать для людей, пусть Ник и его банда не считают их за людей? Пусть даже они, в самом деле, не люди, не все ли равно? Они живут, любят, мечтают, кричат от боли и боятся смерти. Разве это не делает их людьми? Разве я чем-то лучше их?
Еще одно усилие. Перед глазами поплыли цветные круги, а утратившие силы дрожащие колени подогнулись подо мной, и я повалился на колени, взметнув россыпь соленых брызг. На секунду мне показалось, что деревянная туша корабля дрогнула, но, скорее всего, это просто дрогнул мир перед моими глазами.
Раздался громкий скрип, но, возможно, это скрипели последние рвущиеся во мне жилы или от натуги лопались барабанные перепонки. Перед глазами все плыло, море вместе с «Вестницей» заваливалось куда-то в сторону, и я уже плохо соображал, где верх, а где низ.
Вскоре, впрочем, ни верха, ни низа не стало, и перед глазами осталось одно лишь серое тусклое небо, а к шее и лицу подступил липкий холод морской воды.
Интересно, что со мной будет? Успею ли я захлебнуться раньше, чем до меня доберутся мертвецы и разорвут на части? Наверное, нет. Здесь совсем неглубоко. Вот и все, кажется.
Со стороны «Вестницы» до меня доносились крики и шум, но я уже не хотел в них вслушиваться. Моим слухом полностью завладел шелест волн, накатывавших на берег у самых моих ушей.
После чудовищного напряжения так приятно было расслабиться и ничего не делать. Как же это хорошо, когда ты сделал все, что мог, и от тебя больше ничего не зависит! Можно просто лежать, смотреть в небо и ждать неизбежного.
На секунду мне показалось, что в шелесте волн и в шепоте ветра я слышу голос. И, конечно же, это был ее голос, Киры. Слов было не разобрать, но по интонации я понимал: она говорила, что я все сделал правильно. Она бы и сама поступила так же. Собственно, она так и поступила там, возле разрушенной черной башни.
Я хотел что-то ей ответить, но я слишком устал для этого. Впрочем, сил у меня уже не было даже на то, чтобы слушать ее и смотреть в небо. И я просто перестал.
