Джорджетт Хейер - Зачем убивать дворецкого? Лакомый кусочек (сборник)
– Так-так, вы должны… э-э… отужинать со мной, Хардинг. Но теперь о деле. Побывали в Грейндже?
– Да, но пока ни к какому выводу не пришел, – ответил инспектор.
– Естественно. Вполне. Я и не ждал этого, дорогой друг. Вы находите дело… э-э… трудным?
– Да, сэр. В нем замешано очень много людей.
– Я совершенно того же мнения! Вы еще… э… не обсуждали его с суперинтендантом?
– Пока нет, собираюсь к нему завтра утром, – пообещал Хардинг.
– Да-да, я был уверен, что могу на вас положиться, – сказал майор, допивая херес. – Постарайтесь… э-э… не задевать ничьих чувств!
С этими словами он направился к двери и торопливо вышел к машине, где его поджидала супруга.
* * *Инспектор Хардинг подъехал к дому приходского священника в половине девятого и попросил доложить о себе. Горничная, прочтя его визитную карточку, отпрянула от инспектора, будто от свернувшейся кобры, и, оставив его стоять в холле, исчезла в глубине дома. Через несколько минут она вернулась и сказала, что пусть, пожалуйста, идет вон туда.
Хардинг без сопровождения вошел в дверь, указанную горничной, и оказался в большой комнате, забитой сервантами, разномастными креслами, столиками, безделушками и подушечками. Стены были увешаны разнообразными картинами, фотографиями и декоративными тарелками. У холодного камина стоял экран, на высоких окнах висели сильно накрахмаленные белые муслиновые занавески, но бокам их окаймляли шторы – из выцветшей синей парчи, закрепленные петлями из толстых шелковых шнуров. Освещали весь этот уют люстра, свисающая с белой лепнины в центре потолка, и торшер с розовым абажуром возле дивана.
Миссис Чадли в невзрачном платье, которое гордо называла «полувечерним», сидела с безупречно прямой спиной, занимаясь вышиванием, рядом с ней стояла рабочая корзинка. Священник поднялся из глубокого кресла по другую сторону камина и, держа в пальцах визитную карточку Хардинга, неуверенно заговорил:
– Мм… добрый вечер, инспектор. Прошу вас, входите. Только, боюсь, мы совершенно не готовы к приему гостей.
С виноватой улыбкой он указал на свои ковровые шлепанцы, рукоделие жены.
Хардинг сделал несколько шагов вперед.
– Простите, что помешал, но видите ли, сэр, время у меня весьма ограничено, и я хотел быть уверен, что застану миссис Чадли дома.
Миссис Чадли сняла очки в стальной оправе, которыми пользовалась для чтения или работы, и надела пенсне.
– Должна сказать, несколько неподходящее время для визитов, – заявила она. – Только, пожалуйста, достаточно извинений! Я совершенно свободна, однако не представляю, зачем могла вам понадобиться.
И она перевела взгляд на мужа, придвинувшего Хардингу одно из кресел.
– Не это, Хилари, у него сломана ножка.
– Ай-ай-ай! Опять подводит память! – удрученно крякнул священник и придвинул другое. – Надеюсь, у этого ножки целы. Присаживайтесь, инспектор. Стало быть, вы хотите поговоритъ с моей женой?
– Благодарю. Да, у меня есть несколько вопросов к миссис Чадли, – сказал Хардинг, садясь. – Работаю я, как вы, очевидно, догадались, над расследованием убийства в Грейндже.
Священник покачал головой:
– Ужасно, ужасно! Жуткая история! Какая кара! Невероятно!
Миссис Чадли воткнула иголку в вышивание, сняла наперсток и содрогнулась.
– У меня совершенно нет желания говорить об этом, – заявила она. – Либо мой муж, либо я охотно навестили бы леди Биллингтон-Смит в ее горестный час, но, поскольку она, видимо, не нуждается в духовном утешении, мне больше нечего сказать. Надо полагать, служебное разбирательство состоится со дня на день и, уж конечно, соберет множество людей, одержимых вульгарным любопытством, но лично я и не подумаю ехать туда.
– Конечно, дорогая Эмми, конечно! Естественно, ты не захочешь там присутствовать, – мягко произнес священник. – Это ясно и без слов. Но я думаю, инспектор хочет задать тебе несколько вопросов.
Миссис Чадли поглядела на Хардинга с нескрываемой враждебностью.
– Не представляю, какой помощи вы ждете от меня. Уверяю, мне никто ничего не рассказывал. Позволили поговорить только с мисс Фосетт. Скрытной я ее не назову, однако, должна признаться, считаю ее сдержанность чрезмерной и просто глупой.
– Эмми, дорогая! – снова сказал священник, на сей раз еще мягче.
Его супруга слегка вспыхнула, но потом успокоилась. Хардинг тут же воспользовался этим затишьем:
– Миссис Чадли, я лишь хочу узнать о ваших передвижениях вчера утром. Вы помните, когда приехали в Грейндж?
– О, если только это!.. Я позвонила в парадную дверь в двадцать минут первого, это точно, так как взглянула на часы, опасаясь, что времени уже больше. И могла бы звонить еще и еще, дворецкий заставил меня ждать у двери очень долго, своим слугам я бы такого не позволила.
– А когда он вас впустил, то повел прямо на веранду?
– Конечно. Не представляю, куда бы еще он мог меня повести, раз леди Биллингтон-Смит находилась там.
– Долго вы оставались на веранде, миссис Чадли?
– До половины первого.
– И ушли по тропинке, ведущей к подъездной аллее?
– Да. Я сказала леди Биллингтон-Смит, что беспокоиться из-за меня не стоит. Мне показалось, самочувствие у нее неважное, оно и неудивительно. Однако я всегда буду считать, что она сама обрекла себя на это, выйдя за такого человека.
– Эмми, нельзя дурно говорить о покойниках, – напомнил ей муж.
– Конечно, Хилари, однако правда есть правда, и было бы лицемерием представлять дело так, будто генерал не был грубым, властным и злобным. Несомненно, хорошие качества у него имелись, но от меня они оставались скрытыми. С леди Биллингтон-Смит он обращался ужасно, однако сочувствия у меня к ней нет, я всегда считала брак между мужчиной его возраста и девушкой едва ли не отвратительным, а уж его обращение с сыном – таким утонченным юношей! – было определенно зверским!
– Кажется, генерал был весьма неприятным человеком, – тактично заключил Хардинг. – Я вот что хотел узнать, миссис Чадли: идя по садовой тропинке, вы должны были пройти мимо кабинетного окна. Не заметили, был в кабинете кто-нибудь, кроме сэра Артура?
Миссис Чадли распрямила свою прямую спину еще больше.
– Инспектор, в юности нас учили, что заглядывать в чужие окна – верх невоспитанности! – отчеканила она.
– Я и не имел в виду, что вы… мм… подглядывали. Но было бы совершенно нормальным, проходя мимо, бросить взгляд на окно. Неужели вы не сделали этого? Для женщины это так естественно…
– Для меня это было бы совершенно неестественно, – сурово ответила миссис Чадли, – тем более когда знаешь, что генерал находится у себя в кабинете. Непонятно, куда катится мир, если даже меня можно заподозрить в том, что я заглядываю в окна!
