Uncharted: Четвёртый лабиринт (ЛП) - Голден Кристофер
— Вот какой расклад, — начал Салли. — Может, помнишь, что мать Джады умерла, когда та была ещё ребёнком.
— Рак груди, кажется? — спросил Дрейк.
— Лёгких, — поправил Салли. — Пару лет назад Лука снова женился, на женщине по имени Оливия. Джада называла её «злой мачехой». Оливия Хзуяк работает в компании под названием «Феникс Инновейшнс». Генеральный директор — парень по имени Тир Хенриксен… норвежец, кажется. «Феникс» в основном производит оружие, у них деловые партнёры по всему миру, но есть и исследовательский отдел, который держит всё в строжайшем секрете.
— Почему это имя кажется мне знакомым? — пробормотал Дрейк, насторожившись, когда в поле его периферийного зрения замедлилась машина. Это оказалось просто такси, высаживавшее пассажира, Салли уже заставил его шарахаться от каждой тени. — Я имею ввиду, Тир Хенриксен, не корпорация.
— Я так и думал, что ты вспомнишь, — ответил Салли. — Хенриксен — коллекционер древностей, и он не брезгует приобретать вещи сомнительными способами, если законный подход не срабатывает.
— Он наймёт контрабандистов и воров, если придётся, — уточнил Дрейк.
Салли вскинул бровь.
— Знаю. Можешь себе представить? Жулики и злодеи!
Дрейк ничего не сказал. Салли шутил, но Дрейку было не до смеха. Он обходил правила, а иногда и нарушал их, и его работа сводила его с довольно неприятными личностями, но себя он к ним не причислял.
— Три месяца назад Хенриксен вышел на Луку через Оливию, пытаясь вовлечь его в частный проект, — продолжил Виктор. — У Луки, полагаю, было дурное предчувствие насчёт предложения Хенриксена. Он во всём разобрался, начал проводить исследования, которые хотел Хенриксен, и наткнулся на что-то, что обеспокоило его настолько, что он отказался. Только на самом-то деле он не отказался. Он продолжал работать над проектом, но уже на себя, а не на Тира Хенриксена.
— Всё это как-то туманно.
Они прошли пару кварталов и теперь остановились на углу 81-й улицы и Бродвея в ожидании светофора. На юго-восточном углу перекрёстка был «Старбакс», и Дрейк почувствовал, что ему дико хочется кофе, но он всё же сосредоточился на Салли и людях вокруг. Молодая деловая женщина, по его прикидкам, индианка или пакистанка, вела на поводке крошечную собачку, семенившую рядом. Двое мужчин перешли дорогу, неся стаканчики из «Старбакса» и смеясь. Дрейк не видел никакой угрозы, но чувствовал её, хотя и полагал, что это в основном из-за картины, которую рисовал сегодняшний день.
— Сначала всё, что Лука рассказал Джаде, — это то, что Хенриксен хотел, чтобы он разгадал для него одну загадку, в основе которой лежало какое-то сокровище. Что-то бесценное, — пробормотал Салли. — Что-то…
— За что стоит убивать, — закончил Дрейк.
— Похоже на то, правда? — спросил Салли.
Цвет светофора сменился, и они продолжили идти на север по Бродвею.
— Значит, Лука хотел забрать сокровище себе, — предположил Дрейк.
— Мне кажется, это на него не похоже. Лука бы не стал так рисковать. Он любил свою работу и свою дочь, и у меня всегда было впечатление, что ему этого вполне достаточно для счастья.
— Без обид, Салли, но ты виделся с Лукой раз в пару лет. Люди меняются. И даже если Лука не изменился, ты не можешь залезть кому-то в голову и увидеть мир его глазами.
Но Салли лишь покачал головой.
— Ничего подобного! Я знал его так же хорошо, как знаю тебя. И Джада со мной согласна. Она говорит, что её отец не был взволнован так, как бывает взволнован человек, который думает, что вот-вот заполучит что-то особенное. Она говорит, что её старик просто выглядел напуганным. Когда она надавила на него, он сказал, что проект Хенриксена опасен, и единственный способ его остановить — это найти сокровище раньше, чем это сделает он.
Они свернули на 82-ю улицу. Мимо них прошёл старик, его длинное шерстяное пальто было слишком велико для его усохшей фигуры, и Салли подождал, пока они не отойдут от него на дюжину шагов, прежде чем остановился и снова повернулся к Дрейку.
— Слушай, Нейт, вот к чему всё сводится. Лука… он был одним из хороших парней. Я хочу убедиться, что тот, кто его убил, заплатит по счетам. Кроме того, Джада очень хочет закончить этот проект. Он стоил её отцу жизни, и она намерена довести его до конца ради него. Я планирую в этом участвовать. Я уже не так молод, как раньше, а она не привыкла к тому, что её пытаются убить, так что нам бы не помешала твоя помощь. Если ты в итоге окажешься в какой-нибудь неглубокой могиле, то по крайней мере, будешь знать, что ушёл из жизни, делая что-то хорошее.
Дрейк вскинул бровь, не в силах скрыть кривую усмешку.
— Ну, когда ты так это преподносишь, как я могу устоять?
Салли похлопал его по плечу.
— Спасибо. Это много значит.
— Только без этих нежностей, Салли. Ты меня в краску вгонишь.
Виктор закатил глаза и отвернулся, срезая путь по диагонали через улицу к пятиэтажному зданию, занимавшему половину квартала, который состоял из ряда многоквартирных домов. Дрейк подождал, пока мимо протарахтит курьер на старом мопеде, и последовал за ним. Верхний Вест-Сайд Манхэттена казался приятным местом для жизни, с деревьями, посаженными вдоль тротуара, и коваными оградами перед короткими дорожками, ведущими к входным дверям. У многоквартирного дома были красные двери, мансардные окна по обоим концам и небольшая башенка в стиле шале в центре. Салли дошёл до самой последней двери в конце квартала, где 82-я улица пересекалась с Вест-Энд-авеню.
Дрейк последовал за ним в вестибюль. Виктор нажал кнопку с надписью «Горински», и их тут же впустили.
Их целью оказалась квартира на четвёртом этаже в задней части здания. По словам Салли, она принадлежала старой подруге Джады по колледжу, которая училась за границей и оставила ей ключ и приглашение пользоваться квартирой в любое время, когда та будет в городе. Если лифт и был, Дрейк его не заметил, и он был впечатлён тем, с какой лёгкостью Салли преодолел лестницу. Не то чтобы он ожидал, что его старый друг рухнет на полпути, но Виктор не становился моложе, а курение сигар — не самое лучшее хобби для спортсмена.
Дверь квартиры открылась, прежде чем они до неё дошли. Девушка, стоявшая на пороге, на первый взгляд могла сойти за подростка. На ней был кремовый топ с длинными рукавами, обтягивающие чёрные брюки и простые чёрные ботинки — скорее практичные, чем модные. Волосы у неё были чёрными, но длинная чёлка, обрамлявшая лицо, была выкрашена в яркий пурпурный цвет. Однако, присмотревшись, Дрейк разглядел силу в её фигуре ростом метр шестьдесят и интеллект, мелькавший в её ореховых глазах.
Ядранка Хзуяк определённо больше не была ребёнком.
— Какого чёрта ты делаешь? — тихо спросил Салли, заталкивая её обратно в квартиру. — Ты даже не спросила, кто это, прежде чем нас впустить.
Джада вскинула подбородок, словно готовая к бою.
— Я не дура, дядя Вик! В вестибюле камера, помнишь? Я видела, что это ты.
Она ткнула большим пальцем в панель домофона у двери. Дрейк не мог разглядеть её из коридора, но предположил, что Салли сейчас смотрит на экран, на котором жилец квартиры мог видеть, кто звонит снизу, и чувствует себя довольно глупо. Это заставило Дрейка улыбнуться. Ему нечасто доводилось видеть, как Салли ставят на место.
Затем Джада посмотрела на него.
— Ты так и будешь стоять в коридоре, улыбаясь как идиот, или зайдёшь?
— Я и сам на минуту засомневался, — ответил Дрейк, — но, полагаю, всё же зайду.
Джада отступила, чтобы он мог войти, а затем закрыла и заперла за ним дверь. Дрейк взглянул на Салли.
— Язык проглотил, «дядя Вик»?
— Заткнись, — прорычал тот.
Квартира была опрятной, по-спартански простой и оформленной в блёклых тонах кем-то без особого воображения. Немногочисленные картины на стенах, казалось, были выбраны под интерьер, а не наоборот. Единственными признаками жизни были разбросанные по дивану подушки и беспорядок из бумаг и книг на полу и кофейном столике.
