Ты, я и Париж - Корсакова Татьяна Викторовна
Она проспала… Она поняла это еще до того, как открыла глаза. Поняла по тому, что исчезло ощущение легкости и свободы, а в душу вернулся вчерашний пронизывающий ветер, тот самый ветер, которым она заразилась на старом мосту. Тина рывком села, ни на что не надеясь, позвала:
– Ян! Ян, ты где?
Нигде! Решил осуществить вчерашнюю идею, отправился «посмотреть на Париж»…
Ян не стал надолго задерживаться в квартире: не потому, что спешил, а потому, что квартира вдруг показалась ему чужой. Точно и не он покупал ее два года назад, делал ремонт, под чутким руководством Алины выбирал и расставлял мебель. Ян сегодняшний никогда не купил бы этот ужасный диван с россыпью разномастных плюшевых подушек, и стены в карамельно-приторный цвет не покрасил бы ни за что на свете, и выбросил бы уродливый торшер в стиле «модерн», а заодно и куст герани, посаженный Алиной «для привлечения хороших энергий». Ян сегодняшний не раздумывая избавился бы от большей части вещей, пустивших корни в его доме благодаря хозяйской «политике невмешательства», и с легким сердцем населил бы квартиру новыми «жильцами»: домашним кинотеатром, громоздким и излишне технократичным, зато с великолепными акустическими характеристиками, креслом-качалкой из старой квартиры на Арбате, непрезентабельным, но очень уютным. А на стены вместо модных и совершенно непонятных картин одного из последователей Кандинского повесил бы заурядные, но милые глазу и сердцу фотоколлажи. Эх, если бы ему было отмерено не пара месяцев, а хотя бы пара лет, он бы все переделал, а так чего уж теперь?..
Ян побросал в дорожную сумку все самое необходимое, забрал из сейфа паспорт, деньги и кредитные карточки, позвонил в аэропорт, заказал билет до Парижа. Все, дело сделано, можно уходить. Он присел на диван, отпихнув плюшевую подушку в форме сердечка, подумал секунду-другую, вернулся в спальню, черкнул записку Алине и Шурику. Мудрить не стал, написал просто: «Не волнуйтесь, улетел в Париж. Когда вернусь, не знаю», подумал немного и приписал длинный перечень инструкций для Шурика. Париж Парижем, а бросать любимую фирму без присмотра не хотелось. Конечно, Шурик бы и сам прекрасно справился, но с инструкцией как-то спокойнее. Стоило бы написать несколько нежных слов Алине, но после минувшей безумной ночи, проведенной с девочкой-пташкой, в голову ничего путного не шло. Тривиальное «прости-прощай» утонченная Алина не оценит, а упражняться в эпистолярном жанре не было ни сил, ни времени. Да и желания – чего греха таить? – тоже не было. Как-то у них разладилось с Алиной в последнее время…
Ян отложил ручку, пристроил записку-инструкцию на журнальном столике в гостиной, забрал из спальни фотографию бабушки, сунул в сумку и, не оборачиваясь, вышел из квартиры.
В аэропорту он оказался задолго до начала регистрации, чтобы хоть как-то скоротать время, уселся с чашкой кофе за единственным свободным столиком в кафе, предусмотрительно отгородившись от окружающей суеты наугад купленной газетой. Время текло медленно, газета мало того что оказалась неинтересной, с сильным уклоном в желтизну, так вдобавок ко всему еще и плохо защищала от внешнего мира: Ян уже минут пять кожей чувствовал, что за ним кто-то наблюдает. А потом во внешнем мире произошло какое-то движение, газета колыхнулась, над головой Яна послышался смутно знакомый сердитый голос:
– Вот ты где! – На соседний стул плюхнулась Тина.
Ян отложил газету, посмотрел на девчонку со смесью удивления и любопытства. Интересно, каким ветром занесло сюда эту готическую пташку?
– Уф, жарко! – Тина заграбастала газету и принялась ею обмахиваться. – Мог бы и попрощаться, – сказала она почти равнодушно.
– Ты спала. – Ян рассеянно подумал, что девчонка нашла для газеты единственно правильное применение.
– Нужно было разбудить.
– Зачем?
Она перестала обмахиваться, перегнулась через стол, заглянула ему в глаза, сказала очень серьезно:
– Затем, что в Париж в одиночку не летают.
– А откуда ты знаешь про Париж? – Теперь Ян удивился намного больше, чем когда увидел Тину в аэропорту.
– Ты сам мне сказал, – она не сводила с него напряженного взгляда, – сегодня ночью.
– Я?!
– Ты!
Вообще-то, Ян не помнил, чтобы посвящал Тину в свои планы, но она говорила с такой наивной убежденностью.
– И что теперь? Ты приехала, чтобы попрощаться? – Невежливо разговаривать в таком резком тоне с молоденькими девицами, бабушка не одобрила бы, но у Яна не осталось выбора, ему не нужны дискуссии и выяснение отношений.
– Я хочу с тобой. – Зря он волновался, что ее смутит его тон – девчонка оказалась наглой и невосприимчивой к таким мелочам.
– В Париж?
– В Париж!
– Зачем?
– Давно собиралась погулять по Елисейским Полям.
– А если без меня? – Ян нетерпеливо посмотрел на наручные часы.
– С тобой будет интереснее, – она просительно улыбнулась: – Возьми меня с собой. Пожалуйста.
Вот тебе и случайная знакомая! Ян поморщился. Все, пора прекращать этот балаган. В конце концов, случайный секс – еще не повод для знакомства, а у него слишком мало времени, чтобы тратить его на дипломатию.
– Клементина, – он постарался, чтобы голос звучал как можно строже, – жаль тебя разочаровывать, но мне не нужна спутница, я собираюсь лететь один. Так что извини! – Он положил на стол перед девчонкой стодолларовую купюру, утешительный приз, так сказать. Пусть сходит еще на какую-нибудь распродажу, прикупит себе парочку прикольных шмоток.
– Это мне? – Тина недоверчиво посмотрела на деньги.
– Только не подумай, что я хочу тебя обидеть, считай это компенсацией за испорченную кофточку. – Краем глаза Ян заметил, что их дуэт привлекает к себе повышенное внимание. Пассажиры, так же как и он коротающие время в кафе, поглядывали на Тину со смесью удивления и неодобрения. Похоже, им тоже не импонировала ее манера одеваться.
– Оставь себе! – Девчонка встала из-за стола так стремительно, что недопитый кофе выплеснулся Яну на рубашку. – Я думала, что ты другой, а ты такой же, как все…
Под ее разочарованным взглядом Яну вдруг стало очень обидно, что он такой же, как все, захотелось оправдаться.
– Тебе нельзя лететь со мной! – крикнул он ей вслед.
Она обернулась, презрительно дернула плечом, сказала:
– Поправочка! Мне не нужно лететь с тобой. Вали один в свой Париж! – Девочка-пташка бросила на него прощальный взгляд и направилась к выходу.
Ян наблюдал, как гневно развевается подол черной юбки, как безразмерная холщовая торба болтается из стороны в сторону, и чувствовал себя предателем. Словно вчера он пообещал этой дурехе, что возьмет ее с собой в Париж, а сегодня передумал. Бред! Он никому ничего не обещал! У него нет ни перед кем никаких обязательств! И вообще, последние дни жизни он собирается прожить так, как хочется ему, а не какой-то взбалмошной бродяжке. Ян посмотрел на расплывающийся по рубашке след от кофе, встал из-за стола. Нужно сходить в туалет, замыть пятно, пока еще не поздно.
За пределами кафе бурлила жизнь: аэропорт переваривал, пережевывал и выплевывал сотни, если не тысячи нервных, суетливых людишек. Аэропорт был похож на хорошо отлаженный огромный механизм, работающий без сбоев. Почти без сбоев, потому что откуда-то со стороны выхода доносился шум и крики. Ян обернулся и тихо застонал – причиной сбоя оказалась Клементина. Со своей позиции он мог видеть немногое: двух невозмутимого вида ментов, Тину, нервно размахивающую руками и тщетно пытающуюся высвободиться из цепких лап одного из стражей порядка, ну и зевак, конечно. Как же без них?
Разумнее всего было бы сделать вид, что происходящее его не касается, пройти себе спокойно мимо и забыть о девочке-пташке на веки вечные. Возможно, он бы так и поступил в прошлой жизни. А в этой, новой жизни Тина стала единственным человеком, который, пусть сам того не ведая, разделил с ним страх и отчаяние, смягчил самый первый и от этого самый страшный удар, и бросить ее сейчас было бы верхом подлости. Ян тяжело вздохнул, посмотрел на часы – до вылета оставалось еще достаточно времени, чтобы попытаться вызволить дуреху без риска опоздать на самолет.
