Развод. Не простить измену (СИ) - Томченко Анна
— Зачем ты мне все это рассказываешь?
Не то чтобы мне было интересно, но только так я могла прервать этот поток слов.
— Я пытаюсь объяснить, что с Денисом все было иначе. И сейчас Алла согласилась на аборт только при условии что ребёнок, Дениска, останется с ней. Ань, с ней все кончено. Я только тебя люблю, Ань…
Глава 27
Я стояла и смотрела на Антона. Я ни одному его слову не верила. Он изменял мне не единожды. С Аллой у него достаточно прочная и долгая связь. И этот человек после такого смел мне что-то говорить про любовь?
Да его любовь и яйца выеденного не стоила после такого. Он своей любовью разбрасывался, а потом приходил ко мне, всю грязь собрав. То есть туда он уносил то, что по праву принадлежало мне, а обратно отдавал только весь мусор, объедки какие-то с барского стола. И то, что мы не могли долго завести ребёнка, тоже из этой серии.
Я смотрела на Антона и понимала, насколько он подлый человек.
— Люби, — безразлично бросила я. — Я тебе не запрещаю…
Антон дёрнулся ко мне, но я постаралась уйти от прикосновения.
— Ань, все это былое, Ань мы сможем все заново…
— Нет, — резко отступила я. — Знаешь, что всегда человека останавливает от измены?
Мой голос дрожал, потому что выбросить из сердца свою настоящую первую любовь не под силу за пару щелчков пальцев.
Антон закатил глаза. А я продолжила:
— Не наказание, не последствия. От измены человека всегда останавливает он сам. Ведь измена это предательство выбора. А никто нормальный не хочет предавать себя. Но ты…
— Что я? — вспылил Антон. — Должен был монахом ходить, пока за тобой ухаживал? Или, может, узлом себе завязать?
Я оторопело замолчала, даже забыла, что хотела сказать.
То есть верности вообще в нашем браке никогда не было? То есть вся вот эта красивая история любви, эти долгие ухаживания, это все всего лишь фарс.
— Ты мне всегда изменял? — спросила я, протолкнув ком в горле.
— Нет, блин, я четыре года, пока по ресторанам водил тебя, в кулачок спускал. Ты что как маленькая, Ань? В этом нет ничего такого. Это были одноразовые…
— Алла… — хрипло произнесла я, перебивая Антона. — Алла на нашей свадьбе была в платье другого цвета. Ты с ней спал. До брака у тебя были не одноразовые связи. У тебя была крепкая связь с Аллой.
— Ань, да какая разница что у меня было до брака? — взвыл Антон, а я как заторможенная пыталась справиться с грязью, в которой себя ощущала рядом с мужем. Я прям задыхалась всем этим.
— Большая, Антон. Ведь и до брака я была верна тебе…
Я не стала больше говорить с Антоном. Просто вывернулась из его пальцев, выскочила в основной зал и скрылась за спинами посетителей. Семён был насторожен, словно ожидал от меня какого-то подвоха, но я рассчиталась за ужин и, пожелав хорошего вечера, вызвала такси.
Машина была подана через пару минут, и я стараясь поторопиться, чтобы успеть приехать раньше Антона к своему дому, прыгнула в салон и сразу же пристегнулась.
Возле подъезда машины мужа не было. И вообще все выглядело достаточно благопристойно. Я быстро поднялась на свой этаж и закрылась на все замки.
Вот все же Антон последний засранец. Одноразовые связи у него. Ага, как же. От одноразовых не получались дети и вообще…
И вообще не было сил. Каждая встреча с Антоном словно высасывала из меня жизненную энергию, и то, что я умудрялась ее восполнять своей работой, было всего лишь удачное стечение обстоятельств.
Стейк оказался лишним. Меня тошнило им до середины ночи. Но тошнота не напрягала, я наоборот где-то даже радовалась. Значит, моя малышка чувствовала себя хорошо, значит, все шло по плану.
Ночью я долго обнимала себя руками и тихо рассказывала сказки. Не знаю, зачем вслух, но мне казалось, так моя девочка сразу привыкнет к чудесам. И в сказках этих был злой и ужасный дракон, который не хотел отпускать принцессу от себя, а потом появлялся доблестный рыцарь и на пики поднимал дракона.
Неудивительно, что после такого мне всякие ужасы ночью снились.
А утром мне впервые сам позвонил Стас.
Я ещё сонная и не совсем вменяемая елозила руками по постели, в поисках мобильного и крайне сильно удивилась, найдя его на полу.
— Алле, — хрипло произнесла я в трубку.
— Что с голосом, Ань? — хмуро спросил Стас, и я прокашлялась, чтобы более адекватно отреагировать на звонок.
— Все норм, я только проснулась, — пояснила я и села на кровати. Потянулась за бутылкой воды, чтобы если снова затошнит, не так противно было блевать.
— Понятно… — тяжело выдохнул Стас, и я поняла, что что-то шло не по плану.
— Стас, не пугай меня, пожалуйста, — взмолилась я, ощущая как желудок подпрыгнул в горлу. Противная кисловатая слюна тут же собралась на корне языка.
— Нет, Анют, все хорошо… — выдохнул брат. — Просто сегодня…
Я тяжело вздохнула, уже зная, что услышу.
— Сегодня, Анют, у нас операция… — признался Стас, и я снова забралась на постель с ногами.
— Родной мой…
— Нет, не надо разводить соплей, — предостерёг меня брат, и я вовремя прикусила язык. — Все хорошо. Все проверено несколько раз. У нас хорошие шансы убрать целиком все образование. Это очень круто. И Лиза, она очень радуется. Все пройдёт шикарно. Я уверен.
Я прикрыла глаза, вспоминая, как с серьёзным лицом в детстве Стас настаивал на своей точке зрения. Почему-то, пока слушала его сейчас, перед глазами стояла картинка его в четырнадцать и с оттопыренной нижней губой.
— Все будет хорошо, — сказала тихо я. — Теперь и я в этом уверена, Стас.
— Спасибо… — выдохнул брат.
Из-за известий об операции у меня весь день шёл через заднее место. В студии я умудрилась опрокинуть на себя мешок с гипсом. Совершенно забыла, что я его уже открывала, и поэтому мои синие джинсы в один момент стали белыми. Вот именно из-за этого я всегда переодевалась в студии, но здесь не было ни моих ящиков, ни элементарно какой-то ниши, где можно было бы устроить небольшой временный гардероб.
Семён застал меня спешащую в дамскую комнату и помог спасти мои вещи.
Ещё сегодня была встреча с заказчиком или как минимум просто осмотр будущего места работы. Мне хотелось выглядеть достойно, а не черт пойми как, но, видимо, не судьба.
Засидевшись с обучающими видео, я пропустила обед, поэтому выскочила на улицу во время сначала небольшого дождя, но потом он разошёлся, и из кофейни с пирожками и из магазина с яблоками я возвращалась почти под ливнем.
В студии я попыталась высушить вещи, пообедать и не опоздать на встречу.
Время близилось к шести, а моя футболка все ещё была как будто из одного места вытащенная. К восьми вечера она все же смогла высохнуть, но вид имела совсем такой себе. Придётся не раздеваться. Ну да ладно. Уверена, все пройдёт очень быстро. Я приду, увижу объём работы, напугаюсь и сбегу.
Когда в соцсети пришло сообщение, что я могу подходить, я как раз собиралась. Натянула на себя куртку, поправила пучок на голове, подхватила сумку. Со стула забрала пакет с яблоками и попыталась запихать его в сумку по пути до офиса. Не получалось.
На улице уже было темно и страшно и только фары машин отражались в глянцево блестящем асфальте. Я перешла дорогу и зашла в двенадцатиэтажное здание. Охрана меня пропустила, только сказав, что меня уже дожидались.
Когда я ехала в лифте, то до меня с чудовищным озарением дошло, что я в начале девятого вечера иду на встречу с заказчиком, которого даже не знала как звали, в новое постороннее здание на самый последний этаж.
Идиотка.
Двери лифта разъехались, и я вышла из кабинки. Все пространство этажа было зонировано стеклянными перегородками или же местами стенами. Противный холодный белый свет бил по глазам, и я только через пару метров смогла разглядеть в другом конце этажа мужскую фигуру. Проклятые яблоки мешались в руках, и я решила их по одному запихать в сумку, которая висела на плече и при ходьбе шлепала меня по бедру. Когда два яблока остались у меня в руках, я почти приблизилась к стеклянной двери, где меня и дожидались.
