Прости, если любишь... (СИ) - Лакс Айрин

Он совершенно точно не в гневе, и, тем не менее, у меня от него кровь стынет в жилах от ужаса.

Какой у него тяжелый взгляд. Как удавка…

А эти пальцы, недобрая усмешка.

Он всего лишь шевельнулся в моем направлении, а я уже забиваюсь в угол, молясь, чтобы он меня не трогал.

- Не нравлюсь? - смеется. - И чё я бабам не нравлюсь, а? - спрашивает у водителя. - Толян, я, что, страшный?

- Базара нет, ты страшный. Я бы сходил под себя, если бы встретил тебя ночью неожиданно.

В ответ мужчина грубо хохочет и тянется, коснувшись моего лица пальцами. Меня ведет от страха и омерзения.

- Покувыркаться бы с такой, красивой. Люблю, когда бабы подо мной воют.

- От ужаса? - ржет водитель.

- Я предпочитаю думать, что от наслаждения. А те, кто считает, что я не прав, плохо кончают.

Новая усмешка.

Мне так дурно и страшно, что я теряю сознание.

*****

Очнулась и понимаю, что меня уже куда-то привезли. Я на постели. Комната небольшая, без окон.

Дверь?

Заперта.

Есть небольшой санузел, слава богу, и на этом все.

Я воспользовалась унитазом. Страшно хочется пить, есть вода из-под крана, я пью ее так, словно она из чистейшего родника!

Потом плетусь обратно до узкой, небольшой кровати и падаю на нее, свернувшись калачиком.

В голове полно мыслей.

Кто они такие? За что?

Неужели наш Никита связался с настолько отбитыми и опасными людьми!

Это же открытый криминал…

Сколько времени так проходит, я не знаю.

Мне кажется, я сойду с ума от неизвестности.

Когда дверь открывается, я вскакиваю и не знаю, куда деваться.

Меня колотит.

В комнату заглядывает мужчина, не тот, что меня похитил, другой. У него более мягкое выражение лица и одновременно с этим более скользкое, как у крысы.

- Очнулась, спящая красавица? У нас на тебя уже очередь выстроилась! - ржет, схватившись рукой за пах. - А теперь разденься.

- Что?

- Разденься и села на пол. Живо! - покрикивает он, направив на меня камеру телефона. - Нужно передать приветик кое-кому.

*****

Липкий страх вынуждает делать все, о чем говорит этот крысеныш.

Съемка быстрая, им достаточно показать меня перепуганной, сломленной и трясущейся от холода, прикрывающей грудь руками и волосами.

Эти минуты унижения и страха мне никогда не забыть…

*****

Евгений

- Сегодня ты мне нужен, - скрипуче звучит в телефоне голос отца.

- Извини, ты не вовремя.

- Мне нужно тебя срочно увидеть! - злится. - По-твоему я молодею, что ли? Хочу рассказать тебе о том, что может тебе достаться, если ты…

- Да пошел ты на хрен, мудак старый! Толку от твоего бабла, если ты сидишь на нем, как Кощей? Если внуку своему в помощи отказал, а теперь, что? Теперь Никиту на счетчик поставили, мою жену похитили, а ты.… маразматик старый.

- Что? - удивляется.

- Что слышал!

- Что им нужно?

- Деньги, разумеется! Мне нужно время, чтобы вывести столько активов, и я договорился об отсрочке на три дня. Именно столько займет обработка платежа и прочее. Но кое-кто не захотел ждать. Кое-кто решил получить ещё больше гарантий! - Мог бы у меня попросить! - скрипит отец. - Хоть ты и кичишься, что можешь меня выпнуть из фирмы, отобрать бизнес, но денежки мои ты не отберешь.

- Вот пусть эти денежки тебя и провожают в последний путь! Пусть эти денежки и будут рядом с тобой, когда ты останешься при смерти.

- Не ори на меня! Нужны деньги? Сколько?!

- Какая тебе, нахрен, разница?

- Большая. Одно дело, поставить на место зарвавшегося щенка, чтобы знал цену деньгам, другое дело, когда кто-то переходит границы. Деньги, Женя, - сто лет он меня так не называл. - Сколько?

- У тебя, что, гора налика имеется?

В ответ отец скрипуче смеется.

- Я человек старой закалки и у меня всегда есть нал. На черный-черный день.

- Главное, вытащить Вику. Остальное - потом. Я тебе все верну. У меня есть нужная сумма.

- Это необязательно.

- Все верну! - упрямлюсь.

- Как знаешь, - хмыкает отец и добавляет строго. - Ты это не должен так оставить!

- Понимаю. Без нотаций давай. Скоро буду.

*****

На все про все у меня уходит меньше двадцати четырех часов.

Собрать нужную сумму, договориться о встрече, приехать.

Приезжаю пораньше и сильно нервничаю, злюсь, что Вика оказалась в это втянутой.

Сердце кровит за нее.

Короткое видео, где она раздевается и садится на пол, в тонком белье, поражает меня до глубины души.

Я не могу смотреть, как ей страшно, просто не могу…

Главное, увидеть бы ее, вытащить, а потом…

Все остальное - потом.

Неважное!

Я все исправлю. Все!

Господи, какой я дебил!

Наконец, они появляются.

На трех машинах.

Дуболомы, которых наняли припугнуть нашу семью, и те, у кого Никита занял денег.

Нашел, у кого брать! Они с мясом кусок из глотки вырвут, а ещё любят мухлевать и навязывать лишние проценты так, что за всю жизнь не отвяжешься.

Выползли и чувствуют себя слишком вольготно.

Пока собирали деньги, отец мне все уши прожужжал про старые времена, уважение и силу кулаков. Мне кажется, он по тем временам ностальгирует сильно, когда был на коне, а я вот - не очень.

Те времена напоминают мне о не самом сладком детстве, о том, как отец изводил всю семью, как мама страдала.

Но потом меня бьет по голове осознанием, что я сам недалеко от него ушел, получается.

Я сам стал воплощением того, на кого не хотел быть похожим.

Это отрезвляет.

Я вдруг резко увидел все, что не хотел видеть.

Как будто прозрел.

И ужаснулся.

Даже когда сюда прилетел, хотел действовать с привычной позиции силы, не желая каяться в произошедшем, не желая признавать, что это все - моя вина.

Решил слегонца все под свои интересы прогнуть, мало задумываясь, а каково все это время было Вике?

Я ведь свои обиды лелеял и боль, злился, что она меня совсем не чувствует, что верить мне перестала, а сам…

У меня эмпатия к самым близким, как у табуретки, получается.

- Деньги? - движется в мою сторону один из мужчин.

- Сначала я хочу увидеть жену.

- Бывшую жену.

- У Павловых бывших жен не бывает, - говорю коротко.

- Она в той машине, - кивает на крайнюю. - Но сначала деньги.

Я показываю, что у меня есть, чем расплатиться.

- Здесь даже больше? - интересуется главный.

Тот, кто все это затеял. Слишком вальяжный чистоплюй, чтобы мараться самому, поэтому всегда действует через посредников.

- Да, тут больше.

- Почему? - удивляется, моргнув.

- Вот почему.

Быстро подойдя к нему, я с одного удара выбираю ему челюсть. Он падает на землю, ударом ноги выбиваю нос.

Немного оторопев, его охрана срывается с места, но больше бить я его не стану.

- А теперь послушай сюда, говнюк. У нас был уговор, а ты решил его нарушить. Подстраховаться решил? Это выйдет тебе боком! Забирай деньги и проваливай.

Уговор есть уговор. Никита ведь все равно им должен, сам подвязался.

- Ещё один косой взгляд в сторону моей семьи…

Побитый кивает согласно, мол, понял, понял…

Заигрался.

Власть пьянит и дурманит разум.

Но теперь-то ему указали на место.

Я забираю Вику.

Через минуту она уже сидит в моей машине.

Бледная, перепуганная и осунувшаяся.

Сидит, зажав ладони между коленей, и даже не двигается, смотрит перед собой.

- Вик.… Они тебя обижали?

Она едва заметно качает головой.

- Не тронули, нет. Но… - прикрывает глаза.

- Понял. Все кончено, Вик. Поехали, да? - спрашиваю осторожно.

Хочу к ней прикоснуться и страшно. Она будто хрустальная сейчас.

По коже - острые мурашки.

- Поехали, чего стоишь? Я хочу домой.

Завожу автомобиль, трогаемся с места.