Княжна (СИ) - Дубравина Кристина "Яна .-."
Под восьмой удар Пчёлкина, кажется, за миг опьянев, с каким-то испугом — а точнее, смущением — посмотрела на супруга.
Он опрокинул в себя шампанское так же резко, как на их свадьбе, на пороге ЗАГСа, и, наверное бы, бокал бросил, если бы они чете Беловых не принадлежали. А потом Витя обернулся и по правилу, ставшему их общей — уже семейной — традицией, потянул Анну к своим губам.
Она прикрыла глаза, замечая, как под полуопущенными ресницами играли отблески высокой люстры гостиной. Кожа нервными окончаниями вспыхивала под ладонями супруга, легшими на талию и под лопатки, а сама первой потянулась к лицу Витиному, целуя его в последние секунды уходящего и первые мгновения приходящего годов.
Под последний, двенадцатый удар, сопроводившийся очередным поздравлением, скандируемым почти толпой, Пчёлкин супругу жарко целовал, словно один из лучших моментов прошлого года пытался утянуть в новый, девяносто четвертый.
Аня запрокинула голову, позволяя Вите любую дерзость с нею совершить на глазах у чужих людей, и чуть не всхлипнула от мысли, как была тогда счастлива.
Как Новый Год встретишь, так его и проведешь — помнится, так говорила поговорка? Анна бы хотела верить, чтобы так всё и было.Тогда бы это стало первой вещью, в которую бы Пчёлкина уверила с искренностью, не знакомой ни одному волюнтаристу.
За окном раскрылся салют — ни то общегородской, ни то купленный кем-то из соседей Саши и Оли Беловых, которых они в глаза толком не знали.
Комментарий к 1993. Глава 14. Надеюсь, у всех теперь есть новогоднее настроение 😉 Буду рада вашим зимним комментариям – и что, что на улице ещё сентябрь?)) Отзывы ваши я жду в любое время года 😅❤️
====== 1993. Эпилог. ======
Комментарий к 1993. Эпилог. Я понимаю ваше удивление. Но дочитайте, пожалуйста, до конца; после него будет небольшое объяснение, по какой причине стоит такой статус.
январь 1994
Первый час девяносто четвёртого года Ане более, чем понравился. Она вкусно ела, много смеялась, не думая одновременно лёгкой и тяжелой головой, как могла выглядеть со стороны, и много с супругом переглядывалась, «случайно» гладя его по руке, груди, колену, волосам…
Она догадывалась, что потом, дома — или даже в машине, которую Вите, будучи пьяным, не позволит вести, — Пчёлкин ей припомнит эти секундные ласки. И не словами, а тягучими поцелуями, полоса которых быстро скользнет с губ на шею, оттуда — за линию декольте.
Но, если бы на пальцах Аниных оказался детектор лжи, она не пыталась бы умную машину обмануть.
Пчёлкина приблизительно того и добивалась, едва сдерживая нехарактерную игривость, что разбужена была алкоголем, хорошим настроением и близостью супруга. Витя на её взгляды отвечал поцелуями «украдкой», что значило в щеку и быстро.
И лёгкие касания никак уж не могли потушить огонька внутри, вспыхнувшего внезапно — пока что терпящего, но обещающего укусить, если станет уж слишком невтерпёж.
За окном была утренняя тьма, которая обещала не отступить даже в ближайшие пять часов. Циферблат Витиных часов показывал начало второго часа. Никто ещё не собирался спать, — время-то поистине детское!.. — и только плач Ваньки, раздавшийся около двадцати минут назад, вынудил чуточку уменьшить громкость празднования. Радио заиграло немногим тише, уже по второму кругу пуская кассету «Миража».
Кира высказала ярое своё «фи»:
— Можно что-нибудь другое? Уже тошнит от этого «Нового героя»!
Анна сидела на стуле, щекой удобно прижавшись к плечу мужа, цепляющего яблочную дольку, и перевела взгляд на барышню Холмогорова. К её удивлению, Ильиной серьёзно потакали — в особенности Космос, но это было в какой-то степени ясно, и, надо же, Карельский.
Хотя, казалось бы, ему какое дело?
У Космоса язык потихоньку стал заплетаться, отчего говорить он начал с тяжестью, с подобием усталости посмотрел на свою мадам и протянул:
— Ну, ты чё, зай, нормальная песня!.. — барышня в ответ нахмурилась. Телохранитель Белова с места привстал, принялся в коробке у музыкального центра рыскать другие диски. — Макс, оставь, — но Карельский уже вытащил кассету «Миража», сменил её с улыбкой, которую никто из присутствующих растолковать не смог.
Тома, казалось, самая терпеливая из всех приглашенных гостей, закатила глаза и выразительно цокнула языком.
Кира с напускной радостью вскинула подбородок, кивая в благодарности Карельскому. Он в ответ продолжил усмехаться так, что Аня, чувствуя на виске играющие поцелуи, почти отвлекающие от бзига Ильиной, вдруг поняла.
Макс устроил ей мелкую подставу.
Радиоцентр закрутил кассету под рокот работы мелких механизмов, а потом заиграли мелодии, совсем не пришедшиеся Кире по вкусу. Она скривилась, словно ей в бокал плеснули высоко концентрированной щёлочи, и сильнее нахмурила брови, в тёплом освещении больше походившие на две чёрные прямые линии над глазами:
— Это, чего, Цой?!
— О, тема! — воскликнул Валера и откинулся головой на спинку мягкого дивана, на самом верху которого сидела какая-то мягкая игрушка — голубенького зайца Беловым, а точнее, самому маленькому человеку в семье Саши и Оли, подарила Катя. — Спасибо, Макс, — оскалился Филатов так, что Кира покраснела в злобе, контрастом лица с синим платьем вдруг стала напоминать перевёрнутый магнит.
Того глядит — и заискрит.
Кос, уставшие плечи сильно расслабив, обернулся на девушку и с явным разочарованием отметил в голове своей, что… нет. Не то, не та. Не интересно с ней.
Больно пафосная, слишком крутая Ильина для него — не менее крутого снаружи, но всё такого же простого внутри.
«Если позвонит ещё — не возьму», — решил для себя Холмогоров и, приняв мысли свои за тост, за обещание, которое на пьяную голову оказалось самым честным, почти что душу обнажающим, опрокинул в себя хорошую стопку.
Витя очередной тягучий поцелуй оставил на виске супруги. Она запрокинула голову сильнее, почти укладываясь на Пчёлкина, и перестали в приятном онемении чувствоваться ноги. Словно сделались такими лёгкими, что прекратили выполнять основную свою функцию — тело в вертикали держать.
Аня посмотрела на него, сильно закатывая глазки с малость подтёршимся макияжем. Пчёла у жены спросил:
— Танец дашь украсть? — почти так же, как в первый их раз, когда под музыку вместе вышли кружиться в объятьях.
На свадьбе у Саши так же говорил… Что, два с половиной года уже прошло?.. Анна себе тогда позволила высказывание про «быстро бегущее время», её обычно раздражающее до чесотки, и с придыханием ответила:
— Дам.
Она могла поклясться, что увидела, услышала, как ещё одна капля упала в чашу терпения Пчёлы. И рассмеялась, как совсем зелёная девочка, когда Витя, губы поджав, сдёрнул с себя душащий галстук и потянул Аню к небольшому прямоугольнику свободного пространства гостиной.
Стало чуть свободнее, когда Беловы, Сурикова и Берматова ушли успокаивать проснувшегося Ваню. «Пачка сигарет» была не той композицией, под которую можно было бы танцевать чувственные танцы, но в знак протеста всем Кириным недовольствам «медляк» подходил более, чем хорошо.
Хотя, вероятно, для неё этот «протест» — слишком много чести, но за Аню и других, вероятно, всё ещё решали вина, шампанские и коньяки.
Тома улыбнулась широко, поднимая в сторону недавних новобрачных почти опустевший бокал. Валера, разглядывая флакон одеколона, который Ольга от лица Беловых ему подарила, стал завывать строки Цоя:
— …из чужого окна, и не вижу ни одной знакомой звезды…
На талию Ани упала ладонь крепкая. Горячая, любимая. Она сама не заметила, как закусила нижнюю губу, убивая даже воспоминания о ровно нанесенной помаде, и на Пчёлу посмотрела сквозь опущенные ресницы. Стрельнула глазами зелеными, как лазерами, на поражение.
«Кап» — отозвалась ещё одна капля.
— Не забыл? — усмехнулась без зла бывшая Князева и, ладонь положив на плечи мужу, ждать стала, когда он правильный шаг «треугольником» сделает, её за собой уводя.
