Роман (ЛП) - Джейд Мелани

— Прошу прощения, — сказал Роман, отступая назад, в то время как она поспешно поправляла топ, а её щёки розовели от смущения.

Когда она дёрнула вниз юбку, он снова успел заметить чёрное кружево между её бёдер и с трудом подавил стон. Он так и не успел коснуться её там. Он потерял контроль слишком быстро. Её вкус всё ещё оставался у него на губах, тело почти вздрогнуло от потери её прикосновений, от отсутствия этих сочных красных губ. Всё внутри горело.

— Я попрошу кого-нибудь найти твою подругу и прослежу, чтобы вас обеих безопасно отвезли домой, — сказал он и почти бегом выскочил из кабинета так быстро, как только мог.

— Что, блядь, я творю? — огрызнулся он на самого себя, резко остановившись снаружи и захлопнув за собой дверь.

Он чуть не трахнул её прямо там, на диване, когда бедняжку меньше пятнадцати минут назад избили. Никогда в жизни ни одна женщина не заставляла его так терять над собой контроль. В ней было что-то такое, что заставляло его забывать, кто он есть. А тот факт, что его глаза вспыхнули, когда её ударили, был для него очевидным предупреждением: ему нужно держаться подальше от Шарлотты.

Мне нужно вытащить её отсюда, пока я не вернулся и не сорвал с неё одежду, — подумал он, и, клянусь Богом, это было далеко не единственное, чего он хотел. Он всё ещё чувствовал её вкус и её тепло.

— Где, чёрт подери, мой брат? — пробормотал он, раздражённо проводя рукой по волосам. Он вёл себя как озабоченный человеческий подросток.

— Я здесь, брат, — сказал Маалик, поднимаясь по последним ступеням и останавливаясь перед ним, окидывая его взглядом с ног до головы.

Роман вдруг осознал, как должен выглядеть. Шарлотта, наверное, вцеплялась в его одежду. Рубашка помялась, половина пуговиц была расстёгнута.

Не помню этого. Должно быть, это случилось, когда я был слишком занят, разглядывая её грудь, — подумал он, и картинка тут же всплыла у него перед глазами.

Маалик выглядел не менее взвинченным, чем он сам. Взъерошенные волосы, натянутое лицо и кровь, стекающая из уголка рта.

— Мне нужно, чтобы ты нашёл подругу Шарлотты и немедленно отвёл её домой, — рявкнул Роман, снова запуская руки в волосы. — С тобой всё в порядке?

Малик резко кивнул:

— Я попрошу Феникса заняться этим. Не могу сейчас находиться рядом с её подругой.

Роман уставился на брата. Всё его тело было напряжено, глаза дикие и чёрные, как ночь. Он выглядел помешанным, словно был готов сорваться в любую секунду. Роман не знал, что именно с ним творится, но в этот момент брат походил на самого настоящего опасного хищника, в какого его превратили. Казалось, его вампирская сущность сражалась с ангельской, и Роман был почти уверен, что побеждает вампир.

Он медленно кивнул, указав брату на уголок рта, негромко давая понять, что у того до сих пор «ужин» на лице.

— Передай Фениксу, что он должен проводить их домой и вернуться сюда как можно быстрее. Остальные вот-вот прибудут.

Маалик кивнул, грубо проведя рукой по волосам и вытерев рот другой. Его глаза на мгновение закрылись, когда он слизнул кровь с ладони, и тело содрогнулось.

Роман был ошарашен такой демонстрацией. Никогда раньше Маалик не пил кровь открыто на людях. Обычно он занимался этим отдельно, подальше от остальных. Подальше от людей. Наконец Маалик вырвался из мимолётного кровавого опьянения и посмотрел на Романа. Лёгкий встрях головой — и он вновь взял себя в руки, глаза вернулись к обычному цвету. Роман промолчал, сделав вид, что не заметил его поведения.

— И скажи Фениксу, что ему запрещено прикасаться к Шарлотте, — добавил он, чувствуя, как в нём вспыхивает злость от одной мысли о том, что Феникс может попытаться её соблазнить.

Маалик кивнул и стремительно спустился по лестнице.

Роман несколько секунд наблюдал за братом, обеспокоенный его странным поведением. Ему ещё никогда не приходилось видеть его в таком состоянии, подумал он, бросив взгляд на дверь своего кабинета. Но все мысли о Маалике тут же растворились, когда в сознание вновь ворвался образ Шарлотты. Он знал: если вернётся туда, Шарлотта домой уже не уйдёт, поэтому развернулся и зашагал прочь.

Мне нужен крепкий напиток, — сказал он себе, направляясь к бару быстрым шагом.

Было чуть больше трёх ночи, когда Шарлотта, пошатываясь, залезла в душ, изо всех сил пытаясь протрезветь. До дома их с Авой довёз высокий, красивый блондин с шрамами на одной стороне лица, представившийся Фениксом. По приказу Романа, как он сам им сообщил.

Шарлотта всё ещё не могла отойти от всего, что произошло в клубе. О пьяном ублюдке, ударившем её, она почти не думала: мысли упорно возвращались к пронзительным голубым глазам, светло-русым волосам и поцелую, который будто поджёг ей душу.

Этот восхитительный гигант в человеческом обличье. И дело было не только в его мощном теле. Возбуждение, которое упиралось ей в бедро, заставило бы покраснеть любую женщину. Он перевернул её мир за какие-то минуты. Теперь, когда в голове становилось немного яснее, её затуманенный мозг пытался осознать, как вообще всё это могло уместиться.

Она хихикнула про себя.

С учётом того, что Шарлотта до сих пор не рассталась со своей девственностью, как любила выражаться Ава, ей не верилось, что она так завелась с совершенно незнакомым мужчиной, что потеряла остатки здравого смысла и была готова отдать «свою карту»⁵ как какая-нибудь уличная девка на диване, без единого вопроса.

Она тяжело вздохнула и прислонилась к стене, позволяя тёплой воде стекать по лицу, пытаясь смыть опьянение. Она напрочь забыла, что подменила Кейт и через пару часов должна быть в забегаловке. Ни единого шанса, что к началу смены она будет трезвой. При мысли о том, что придётся иметь дело с Хэлом, она застонала, и голова от одной этой мысли начала ныть ещё сильнее.

Дверь в ванную распахнулась, прервав её мысли.

— Боже мой, девочка, я так, блядь, в хлам, — хихикнула Ава, вваливаясь в ванную, пошатываясь.

Она дёрнула занавеску душа, протягивая полотенце. С Авой о приватности речи никогда не шло. Шарлотта смирилась с этим ещё много лет назад.

— Моя очередь. Клянусь, я полбутылки водки на себя вылила.

Шарлотта взяла полотенце, закуталась в него и вышла из ванной. Их квартирка была крошечной: маленькая гостиная, куда еле-еле помещались двухместный диван, журнальный столик и тумба под телевизор, на которой стоял их плоский экран. Затем шла самая миниатюрная кухня в мире, где одновременно мог уместиться только один человек. Для обеденного стола места не было, поэтому ели они всегда на диване.

От гостиной отходили три двери. Одна в маленькую ванную, другая в комнату Шарлотты, третья в Авину. Квартира была убогой, обшарпанной, в таком же убогом и обшарпанном районе, но это был их дом.

После смерти бабушки Шарлотта и Ава надрывно работали, чтобы потянуть эту маленькую квартиру и иметь хоть какое-то безопасное место для жизни. Шарлотте было четырнадцать, когда она встретила Аву, которую определили в приёмную семью в паре домов от того, где жили Шарлотта с бабушкой.

Однажды по дороге из школы одна из задирок дала Шарлотте в лицо. Они издевались над её бабушкой, над её странным греческим акцентом и одеждой, в которой ходила её Я-Я. В тот день дело не ограничилось бы одной дракой, но Ава вынырнула откуда ни возьмись и так избила эту девицу, что та, как и её мерзкие подружки, больше никогда к Шарлотте не приставала.

С того дня они были неразлучны. Ава практически жила у них дома, а бабушка открывала дверь в любое время ночи, чтобы впустить избитую, рыдающую Аву. Приёмный отец творил с ней невыразимые вещи, и бабушка Шарлотты держала Аву у себя столько, сколько могла. Чаще всего властям приходилось стучать в дверь и силой забирать девочку обратно. Спустя год, в течение которого бабушка Шарлотты яростно билась с опекой, Ава наконец смогла переехать к ним насовсем, как в настоящую семью. Пока не настал тот страшный день, когда любимая Я-Я умерла.