Роман (ЛП) - Джейд Мелани
Вспышка надежды прошила его.
Мы его взяли. Вот сейчас.
Мысли метались. Наконец-то они избавятся от этого существа, пусть и ненадолго.
Все вцепились в демона, пока тот бесновался и дёргался, пытаясь сбросить их. Азазель начал реветь и щёлкать клыками, его жёлтые глаза горели яростью. Демон рывком освободил одну руку и со всей силы ударил Люциана в лицо. Глаза ангела вспыхнули опасным зелёным, из груди вырвался глубокий рык. Демон тут же полоснул в сторону, рассёк горло Ариэль, и кровь фонтаном брызнула во все стороны, хлынув из раны и заливая ей грудь. Её зелёные глаза широко распахнулись от шока, и она рухнула назад, прижимая руки к горлу, прежде чем Сабриэль и Рамиэль снова прижали руку демона.
У Романа началась паника, когда он увидел, как Ариэль лежит на земле, а кровь просачивается сквозь пальцы, которыми она безуспешно пыталась зажать рану на шее. Она начала кашлять и захлёбываться собственной кровью.
Он не мог помочь ей. Они были слишком близко к цели.
— Ариэль, держись!
— Мы долго его не удержим! — выкрикнул Маалик с досадой в голосе, прижатый под Азазелем и держащий на себе вес их всех. Но он ни на секунду не ослабил хватки на шее демона, даже когда кровь продолжала течь по его лицу из разбитого носа.
Мариус стоял над ними, меч был поднят и сверкал в багровом сиянии портала.
— Маалик, приготовься к телепорту, — предупредил тёмный воин, замахиваясь со всей силы.
— Роман! — это был голос Армароса, раздавшийся с другого конца зала.
Он дёрнул головой в ту сторону, откуда прозвучал голос. Весь его корпус застыл от шока. Не раздумывая, он спрыгнул с Азазеля, остановившись у края портала. Маалик появился рядом с ним. Остальные закричали, выругались, когда демон вырвался на свободу.
По другую сторону ревущих врат стояла Тора, избитая и залитая кровью. Её глаза светились, из одной поднятой руки лилась магия, направленная на Армароса. Она прижала его силой заклинания к стене за своей спиной. Армарос был избит не меньше самой Торы. Они, судя по всему, успели здорово измотать друг друга.
Тора приковала Шарлотту к колонне. Её руки были подняты над головой и прижаты к камню светящимися фиолетовыми обручами. Она была совершенно беспомощна, по щекам катились слёзы.
— Роман, помоги! — закричала она, когда Тора шагнула к ней ближе, с кинжалом в левой руке.
Паника захлестнула его.
— Тора, не делай этого! — взмолился Роман.
— У меня нет выбора! — крикнула Тора в ответ, глядя на Романа, её светящиеся глаза были полны му̀ки, по лицу текли слёзы.
Рука, обращённая к Армаросу, дрожала от напряжения, от того, сколько магии она выпускала. Роман видел, что Армарос пытался сопротивляться, его глаза светились так же ярко, как у Торы.
— У тебя есть выбор. Она невинна. Прошу, не делай этого! — заорал он, расправляя крылья и готовясь перелететь через зал, когда ведьма подняла кинжал.
Всё произошло так быстро. В тот самый миг, когда Тора отпустила Армароса, она обеими руками нанесла удар кинжалом, нацелив его в грудь Шарлотты. Роман взмыл в воздух, уже зная, что не успеет её спасти.
— Нет! — закричал он, когда кинжал опустился.
Маалик внезапно оказался между ними, лицом к Шарлотте, и клинок вошёл ему в спину. Роман с ужасом наблюдал, как его брат даже не дёрнулся от удара. Вместо этого он положил ладони по обе стороны головы Шарлотты и сломал ей шею. Её светлые волосы вспыхнули алым в свете врат, когда безжизненное тело рухнуло на землю.
Роман приземлился рядом с Шарлоттой, упал на колени и притянул её тело к себе.
— Шарлотта, любовь моя. Я здесь, — сказал он, зная, что уже слишком поздно, что её больше нет, что её сердце больше не бьётся.
Ветер, вырывавшийся из портала, начал стихать, а багровое свечение сменилось ослепительным золотым светом.
— Нет, нет, нет! Что ты наделал?! — закричала Тора на Маалика у него за спиной.
Роман наклонился над Шарлоттой, прижав свой лоб к её лбу. Глаза Шарлотты были закрыты. Казалось, она просто спит. Он мягко наклонился ниже, нежно коснувшись губами её губ, затем сжал в ладони прядь её золотых, забрызганных кровью волос, подвёл её к лицу и вдохнул её небесный аромат. Аромат, которым ему больше не суждено было наслаждаться. Аромат, без которого ему предстояло жить.
Его ангела больше не было.
Боль от её утраты пронзила его, как пылающий, неукротимый огонь. Он взревел так громко, что задрожал весь храм, и его рёв становился всё сильнее, пока демон внутри не поднялся во всю мощь. Казалось, кровь в жилах превратилась в кислоту. Маалик, его брат, его ёбаный брат, убил его любовь, его родственную душу. Он отомстит.
Он бережно опустил прекрасное тело Шарлотты на землю, поглаживая её избитое, залитое кровью лицо. Затем он поднялся.
Глаза пылали, тело разрывала неконтролируемая ярость, и он развернулся к Торе и Маалику. Роман снова взревел, обнажая клыки, пока они оба зажимали уши, а зал вновь задрожал. С потолка посыпались пыль и обломки.
— Ты, блядь, убил её! — заревел он.
— Подожди, Роман, — взмолился Маалик.
Но было уже слишком поздно. Он не желал слышать ни единого слова из уст убийцы. Тот отнял у него ангела, а теперь Роман отнимет у него голову.
Одним быстрым движением он ударил Тору, и её отшвырнуло назад, по пути сбив Армароса. Маалик вспыхнул и вырвался из рук Романа. Он поднял ладони перед собой, отступая назад.
— Роман, мне нужно, чтобы ты меня выслушал.
Роман двинулся вперёд, расправляя крылья.
— Я не хочу слышать ни единого твоего слова. Ты должен был быть мне братом, — прорычал он последнее, резко взмахнув крыльями и выстреливая в воздух.
Маалик попытался переместиться, но Роман оказался слишком быстрым. Его руки сжались на горле брата, когда он поднял его и со всей силы швырнул в стену зала, вбивая его глубоко в камень.
— Роман, — прохрипел Маалик, его осипший голос едва был слышен.
Было слишком поздно. Демон взял верх. В его разуме не осталось ничего, кроме рёва чудовища, живущего внутри. Он уже никогда не будет прежним теперь, когда её не стало. Он разорвёт этот мир на части и убьёт каждого, кто встанет у него на пути. Жизнь без Шарлотты не была вариантом. Грудь разрывала боль, и он не мог этого вынести.
Роман убрал одну руку с горла Маалика и начал расцарапывать себе грудь. Ему нужно было остановить боль. Если он вырвет собственное сердце, боль от её утраты наверняка прекратится хотя бы на миг, — мелькнуло в обезумевшем, изуродованном горем сознании. Он ничего не чувствовал, лишь вонзал пальцы всё глубже, разрывая кожу на груди и буквально продираясь до мяса. Боль утраты пожирала его, расползаясь по телу, как вирус, убивая всё внутри. Ничего не останется, кроме демона, и Роман знал, что потеряет себя навсегда. Ничто уже не сможет его вернуть.
Маалик забился в его хватке:
— Пожалуйста, выслушай меня, — хрипел он, пытаясь вдохнуть.
Роман на миг вырвался из плена горя, его пылающий взгляд вновь сфокусировался на брате. Он перестал терзать себе грудь и вернул окровавленную руку к его горлу, сжимая сильнее, медленно, чтобы продлить мучения.
Ты будешь страдать!
— Нет, — прорычал Роман в ответ.
Он больше не хотел слышать голос брата. Роман ещё сильнее сжал пальцы, чувствуя, как ломается гортань, рвутся связки. По его лицу медленно расползалась улыбка. Теперь ему не придётся слушать ни одной лжи, которую Маалик пытался выдать. Ни одного больного оправдания за убийство его ангела.
Боль, застывшая на лице Маалика, лишь подливала масла в огонь его мести. Он хотел, чтобы брат страдал. Чтобы перед смертью знал только боль и больше ничего.
Армарос подошёл сзади и дёрнул его за руку:
— Роман! Не заставляй меня причинять тебе боль.
Но Роман не слушал его, отгородившись от его голоса. Он поднял правый кулак.
— Это за то, что ты её у меня забрал.
Он ударил брата в лицо. Затем ещё и ещё, уже не в силах себя контролировать. Маалика было не узнать, его лицо превратилось в окровавленную, размозжённую массу. Роман распахнул рот, обнажив клыки. Сейчас он оторвёт ему голову.
