Роман (ЛП) - Джейд Мелани
— Дайте ей говорить! — рявкнул Роман, и в комнате мгновенно воцарилась тишина.
Она бросила Роману короткий благодарный кивок.
— Когда я её нашла, она балансировала на грани безумия и бреда. За время её пребывания в Аду её подвергали пыткам с перерывами на тысячи лет, а потом снова оставляли одну ещё на тысячи, — Ариэль замолчала, чтобы сделать дрожащий вдох, затем обвела взглядом стол и почти шёпотом добавила: — Когда она выбралась из Ада, она была на последнем сроке беременности.
По комнате прокатилась волна вздохов и шокированных перешёптываний. Люциан с грохотом ударил кулаком по столу, и все тут же замолкли.
— Кто её обрюхатил? — холодно спросил он, голос его был по-настоящему опасным.
Роман внимательно наблюдал за ним. Он знал: не только в нём жил зверь. Люциан был одним из самых спокойных среди них, но иногда, когда что-то действительно выводило его из себя, он превращался. Никому не нравилось, когда его зверь выходил наружу, и, насколько мог судить Роман, прямо сейчас Люциан вёл с ним внутреннюю борьбу.
Ариэль внимательно следила за ним, тоже чувствуя его внутреннюю бурю.
— Люцифер её изнасиловал, — сказала она. Голос дрогнул совсем чуть-чуть, и Роман был уверен, что только он один это заметил.
Романа будто ударило. Изнасиловал. Этого она не смогла сказать ему раньше.
Монстр, — прошептал его разум, охваченный ужасом.
Как он мог? Арэлла была одной из самых красивых, добрых и щедрых среди них. Её улыбка была заразительной. Вспоминались новые и новые картины прошлого. Она обожала наблюдать за животными на земле. Он помнил, как им приходилось утешать её, когда вступала в силу Мать-Природа и какое-нибудь создание умирало.
Вот откуда у Шарлотты такое сердце. Пока воспоминания о подруге накрывали его, связь и сходство становились слишком очевидными, чтобы их игнорировать. Шарлотта была вся в Арэллу. Сплошное сердце и душа, как и её прекрасная мать. В ней не было ничего от грязного, гнусного зла, которым был её отец.
— Я вырву ему ебучее сердце из груди, — рык Люциана выдернул Романа из мыслей.
Феникс пытался его урезонить. Глаза Люциана светились ярким зелёным, зверь уже проглядывал наружу, его зубы вытягивались в длинные клыки, по мере того как ярость брала верх.
— Люциан, остынь, чувак. У нас нет сейчас времени на это, — Феникс пытался вдавить его обратно в кресло, чтобы тот не сорвался из комнаты.
— Я иду в Ад, Феникс! Ты меня слышишь, блядь?! — заорал Люциан, толкнув Феникса с такой силой, что тот отлетел назад и шлёпнулся на колени Ариэль. Стул перевернулся, и они оба покатились по полу. Люциан поднялся со своего места. — Я иду в Ад, и я оторву этому монстру его сволочную голову от тела, — прорычал он, но это был уже не его голос. Это был низкий, звериный, рычащий тембр зверя, который начал брать над ним контроль.
Роман перемахнул через стол и приземлился прямо перед Люцианом как раз в тот момент, когда Маалик возник из ниоткуда и положил руку тому на грудь.
— Успокойся, брат. Мы отомстим за Арэллу, когда придёт время. Но сначала мы должны спасти её дочь, — говорил Маалик, пытаясь достучаться до него.
— Люциан, мне нужно, чтобы ты взял себя в руки, — спокойно сказал Роман.
Люциан резко дёрнул головой к нему, его дыхание было хриплым, зубы всё ещё обнажены, а светящиеся зелёные глаза, полные боли, впились в Романа.
— Мне нужна твоя помощь. Ты меня слышишь?
Никогда прежде он не просил ни у кого из них помощи. Он никогда не считал, что имеет на это право после того, что случилось на небесах. Он ясно чувствовал взгляды остальных, каждый в комнате понимал, кем для него была Шарлотта, и осознавал, какое значение имели слова, которые он только что произнёс Люциану.
Тот продолжал смотреть на Романа, дыхание постепенно выравнивалось, клыки медленно убирались. Взгляд не колебался ни секунды. Роману казалось, что он видит зверя внутри, глядящего на него сквозь жуткое зелёное свечение.
— Он не может остаться в живых после того, что сделал, — выдавил Люциан, стиснув челюсть.
Роман слышал мучение в его голосе.
— Он и не останется. Как только мы спасём Шарлотту, клянусь тебе, мы его убьём. Он ответит за всё, что сделал, — пообещал Роман.
Теперь их уже было не остановить. С этого момента он знал: они разнесут весь мир, но найдут способ его убить. Люцифер был ходячим трупом, и даже пределы Ада не спасут его от их ярости.
Глаза Люциана медленно вернулись к обычному голубому цвету, он успокаивался. Феникс уже помог Ариэль подняться и ставил стул обратно, чтобы она могла снова сесть.
— У меня вопросы, — раздался голос Сабриэль с другой стороны комнаты.
— У меня тоже, — добавил Рамиэль, скрестив руки на груди и откинувшись на спинку кресла, словно разочарованный отец, наблюдающий за разнузданными детьми.
— Что вам нужно знать? — спросила Ариэль, когда Роман вернулся на своё место.
Сабриэль слегка склонила голову, задумчиво глядя перед собой, серебристо-белые волосы блестели в свете. Феникс и Люциан любили подшучивать, называя её снежной королевой: она всегда казалась слишком спокойной, и почти никогда нельзя было понять, о чём она думает. Тот факт, что одним лишь прикосновением она могла почувствовать эмоции людей, если захочет, всегда заставлял Романа задумываться, не поэтому ли она выстроила вокруг себя стены, постоянно на страже. Резкий контраст с беззаботным, жизнерадостным ангелом, какой она была до падения. До того, как оказалась в Аду, и те ужасы, что пережила там, изменили её. Раньше у неё были тёмные, чёрные как воронье крыло волосы, такие же, как у её прекрасной сестры-близнеца Селин. Но только Сабриэль удалось выбраться, выползти через одни из врат Ада, волоча за собой избитого, залитого кровью Мариуса. Никто из них так и не узнал, какая участь постигла Селин в Аду, вместе со многими другими их братьями и сёстрами.
— Как Шарлотте удавалось оставаться скрытой? — спросила Сабриэль. — Разве ты не появлялась в её жизни время от времени, пока она росла?
Рамиэль подался вперёд, его мощные руки по-прежнему были скрещены на груди:
— И где сейчас Арэлла? Почему она не пришла к нам за защитой? Почему мы не чувствуем её присутствия?
У Романа в голове клубились те же вопросы, он едва сдерживал нетерпение, ожидая ответов.
— Когда я нашла её, я связалась со старой подругой, очень сильной одиночной ведьмой. Она была должна мне услугу. Арэлла почти сразу после этого начала рожать, и мы помогли принять ребёнка. Я как раз перерезала пуповину, когда демоны напали. Они пришли за ребёнком и за тем, чтобы затащить Арэллу обратно в Ад. Я сама едва выбралась. Один из демонов был… неправильным. Он был настолько силён, что я не могла победить его одна. Арэлла попыталась помочь, но была слишком слаба, и он швырнул её через всю церковь. Ведьма укрыла Шарлотту, спрятала её, а потом произнесла одно из самых могущественных заклинаний, какие я когда-либо ощущала. Я не знаю, что это было. Всё, что мне известно, — она заставила демона исчезнуть ровно в тот момент, когда он уже занёс руку, чтобы отрубить мне голову. После того как мы уничтожили остальных демонов, мы обнаружили, что Арэлла ранена. Демоны сломали ей шею и уже пытались отсечь голову, — голос Ариэль надломился, на лице отразился мрак воспоминаний.
Никто не произнёс ни слова, пока по её щеке не скатилась слеза.
Она глубоко вдохнула и продолжила:
— Ведьма наложила на Шарлотту древнее заклинание, скрывающее любые следы ангельской сущности. Она выглядела как обычный человеческий младенец. Я проследила, чтобы та её спрятала. До смерти боялась, что Люцифер пошлёт ещё демонов за ребёнком и Арэллой. Ведьма уверила меня, что заклинание, которое она наложила, подавит любые силы, которые ребёнок мог унаследовать от своих ангельских родителей, пока его не снимут. Эти видения, которые приходят к Шарлотте, должно быть, слишком сильны, чтобы заклинание могло их сдержать. Но мы знали, что демоны ещё придут. Мы обе чувствовали, как их присутствие заполняет город. Ведьма сказала мне забрать младенца и бежать, сохранить её в безопасности, спрятать. Я не знала, жива Арэлла или мертва, когда уходила, но она пообещала позаботиться о ней. Сказала, что укроет её, наложив мощное заклинание, которое скроет Арэллу, спрятав её от Люцифера и любого, кто будет её искать. Это был последний раз, когда я её видела. Сейчас, оглядываясь назад и зная то, что мы знаем о ведьмах и их пророчестве, ясно, что она должна была понимать: Шарлотта и есть ребёнок, о котором говорилось. Страх в глазах ведьмы, когда она увидела беременную Арэллу, теперь обретает смысл.
