Джеймс Лоудер - Принц лжи
Словно в ответ на вызов Физула в окна церкви ворвались первые лучи рассвета, окрасившись в алый цвет витражей, где был написан текст Послушаний. В ту же секунду над несколькими прихожанами в переполненной церкви засияли золотые нимбы. Солдаты, купцы и воры, окутанные теплым свечением, поднялись над толпой, внезапно став невесомыми, затем они исчезли один за другим, как привидения.
Путь Невинных освещал радужный свет, из которого начали падать маленькие медальоны: серебряные диски, деревянные кружки, золотые медальки с вытесненными священными символами Огма и Хельма - один за каждого Преданного, спасенного из обреченного города.
Тем временем Зено Миррормейн с трудом поднялся с пола. Зажав бок рукой, он, пошатываясь, двинулся на Физула.
- Ты не останешься… безнаказанным, - задыхаясь, проговорил он с пеной у рта и вытянул из-под пурпурной рясы кинжал.
Физул лишь расхохотался:
- Так как Кайрик не захотел ответить на мой вызов, придется мне послать в Гадес тебя, старина, чтобы ты передал ему мои слова. - Он мысленно призывал Маска, обещая преданное поклонение, если Повелитель Теней одарит его силой, способной сбросить Кайрикова патриарха.
Ничего не произошло.
- Ублюдок! - прошипел Физул и шагнул к Зено, готовясь разобраться с верховным жрецом без помощи Маска.
Именно в эту минуту крышу храма пронзил огненный столб и ударил в Зено Миррормейна. Еще секунду обгоревший скелет патриарха, охваченный адским пламенем, танцевал дикий танец агонии.
Физул тут же отпрянул - его усы и брови опалились, а лицо обгорело. Он в последний раз бросил злорадный взгляд на разрушенный алтарь и почерневшие останки верховного жреца, после чего выхватил меч и последовал за своими охранниками. Вместе они прорубили широкую просеку, усеянную трупами, к дверям и к свободе, ожидавшей их за порогом.
Магический огонь охватил храм Кайрика, поглотив даже каменные стены и черный мраморный пол. Священники топтали своих собратьев, стремясь к выходу, но он не мог пропустить всех одновременно. Пламя перебросилось на людей, прежде чем из храма спаслась хотя бы половина приспешников бога Смерти.
Крики, раздававшиеся с пожарища, были ужасны, но тех, кому удалось избежать адского огня, ждал еще больший ужас.
Холодное утро огласилось звуками, предвещавшими судьбу Зентильской Твердыни: глухим стуком огромных топоров, врезающихся в городские ворота, и пронзительными криками белых драконов - крылатые чудовища вырывали лучников из бойниц и крушили высокие черные каменные башни.
МЕРТВЫЙ И БЫСТРЫЙ
Принц Лжи сидел не шевелясь в центре пустоты, занятый мыслями о Келемваре Лайонелбейне. В его сознании одно воспоминание сменяло другое: то он видел юного бахвала, которого спас в Таре от морозных великанов, то представлял хвастливого наемника, который довел их обоих до пьянства и нищеты, то вспоминал человека, притворившегося его другом только ради того, чтобы попытаться украсть Камни Судьбы. Принц Лжи свирепел от этих воспоминаний, хотя в них было не больше правды, чем в любой другой гнилой мысли того болота, каким было его сознание.
- Я найду тебя, - прошептал Кайрик. - Мистра еще поплатится.
Повелитель Мертвых изолировал себя от всех Королевств - смертных и бессмертных, - как требовало старинное заклинание. Однако теперь он находил такое уединение чересчур скучным. Кайрик жаждал воплотить свои темные планы в действие - отыскать душу Келемвара и подвергнуть ее вечным пыткам.
Бог Смерти все никак не мог сосредоточиться, в голове его роились тысячи оборванных неясных мыслей. Он отгонял их, как мог, внезапно почувствовав раздражение от медлительности своих последователей в Зентильской Твердыне. Разве им не пора было начинать последнюю молитву?
А все виноват Сокрушитель Богов, нет сомнения. Кайрик поручил мечу очень важное задание - вывести его из транса в ту секунду, когда зентильцы сольют голоса в один, выражая отчаянную преданность своему богу. Нет, действительно пора услышать молитвы горожан. Ведь солнце давно взошло над Зентильской Твердыней.
И тогда в сознание Кайрика закралась ужасная мысль. А вдруг что-то прошло не так…
Принц Лжи позволил крошечной частичке своего сознания взглянуть на его священный город. Поначалу он воспринял лишь пронзительную боль, что-то красное и пульсирующее. Безумные, полные страха мольбы шестидесяти тысяч священников и верующих достигли Кайрика из Королевств и впились в его сознание, острыми крючками. Молитвы о спасении и просьбы о волшебной силе, способной поразить крушителей Твердыни, вывели его из транса. Кайрик попытался успокоиться и разобраться в какофонии, гудящей у него в голове, но вместо этого полетел вниз со своих высот. Хаотичная картина стала яснее.
Небо пожелтело, как старый синяк, когда солнце выкарабкалось из-за горизонта. Над Зентильской Твердыней поднимался столб дыма, пробивавшийся вверх сквозь колючий холодный воздух. Огромный храм, некогда главная цитадель последователей Кайрика, полыхал, объятый пожаром. Магический огонь пожирал камень и сталь с той же легкостью, с какой охватывал дерево и ткань. Дома священников, окружавшие храм, давно успели рухнуть в пламени, а старания пожарных бригад оказались бесполезны - наступление огня остановить не удалось.
У западных ворот трудились пятьдесят морозных великанов, расширявших пролом в высокой черной стене. Сами ворота давно были разбиты в щепы огромными топорами. Магическая охрана, поставленная у створок с коваными засовами, сослужила свою службу: первые три великана, всадившие топоры в деревянные доски, превратились в камень. Но даже эта мощная магия не остановила осаду. Лучники тоже зря старались - гиганты не обращали внимания на свистящие вокруг стрелы, досаждавшие им не больше комаров. Те несколько громил, что все же погибли благодаря усилиям оборонявшихся, валялись в стороне или были переброшены через стены вместо огромных ядер.
А над сторожевыми башнями пронзительно кричали драконы, парализуя своим ледяным дыханием лучников, метавшихся вдоль вала. Время от времени снаряд, выпущенный из баллисты, отрывал какому-нибудь дракону крыло или на секунду оглушал летающее чудовище. Но такие победы причиняли больше вреда зентильцам, чем монстрам, так как драконы быстро и жестоко расправлялись с обидчиками: мужчины и женщины, не покидавшие орудия, покрывались льдом, даже не успев издать предсмертный крик.
