Александр Юрин - Сквозь тернии
Яська смотрел в окно на занимающийся рассвет. Он не мог понять одного: как нечто подобное можно было забыть? Игру, озорство, школьные неприятности — ещё куда ни шло. Но напрочь лишиться воспоминаний относительно путешествия в иной мир, а попутно, позабыть школьную шпану, заточение в сырой темнице и удивительное избавление — это было чем-то из разряда вон выходящим! Такое не забывается! По крайней мере, не в здравом рассудке. Если только он сам всё это не выдумал… Однако всплывшее в памяти никоим образом не походило на какую-нибудь игру воображения. Всё и впрямь произошло в действительности. А если и не в действительности, так где-то там, по ту сторону горизонта, где действительность называют как-то иначе.
Яська горестно вздохнул. Понаблюдал за тем, как по оконному стеклу медленно сползают искрящиеся капельки влаги. Сел на огромный сундук и уткнул влажное лицо в холодные ладони. Он не знал, что и думать… Маленькая девочка из прошлого, что так мечтала обрести брата. Уже взрослая не Тимка, что явилась в его сон сегодняшней ночью, чтобы о чём-то предупредить. Страшные события предыдущего дня. Да и всё остальное, таинственное и загадочное, что лезло в жизнь на протяжении последнего года.
На первый взгляд всё казалось разрозненным и бессвязным. Однако, с другой стороны, вполне могло быть элементом чего-то целостного, что закручивало изо дня в день свой хитрый сюжет, распутать который попросту не представлялось возможным. По крайней мере, именно сейчас. Что-то будет дальше…
Яська помнил, как выпучились глаза у Чичи, когда на следующий день они встретились у дверей школы. Чича отшатнулся, будто увидел привидение, и так и застыл с отвисшей челюстью, напрочь позабыв все свои шуточки.
Следующим, кому не поздоровилось, стал Гуня. Тот и вовсе сел на зад посреди коридора. А когда Яська встал напротив, как-то странно сглотнул и принялся ползти спиной вперед, смешно дрыгая тонкими ногами. Замер он, лишь когда упёрся спиной в стену. Затем нерешительно обернулся, не понимая, что именно препятствует его продвижению, и задал такого стрекача, что Яська и сам не на шутку испугался.
Такие, вот, они бандюки: когда целая свора — горазды затюкать кого не попадя, а поодиночке — жалкие трусы, с которыми и связываться-то противно!
Схрон с Децлом повели себя более сдержанно — первый, недоверчиво прищурился, словно перед ним стоял не сам Яська, а некая подделка на оригинал. Ищенко же просто отступил в сторону и долго тёр острый подбородок, размышляя о чём-то своём. О чём именно, так и осталось загадкой.
Девочка оказалась права — Яську больше не трогали. А при встрече старались если уж не обходить за версту, то просто игнорировать, спеша поскорее «срулить» куда-нибудь в сторону. Яська никак не реагировал на столь необычное поведение своих обидчиков, а вскоре и вовсе позабыл о случившемся.
Теперь же воспоминания навалились непосильным грузом, заполнив собой всё внутреннее пространство грудной клетки — не продохнуть. Что с этим всем делать, оставалось только гадать, как и над тем, что теперь будет с ним самим. Принять всё как есть Яська не мог — было страшно. Разбираться в случившемся, раскладывая всё по своим местам — и того хуже. Разве что поделится отдельными эпизодами с новыми друзьями — втроём-то не так страшно! — и попытаться решить головоломку общими усилиями? Ещё не факт, что поверят. Тимка-то ещё может, а вот как быть с Фомой-неверующим — Колькой, — опять же загадка не из лёгких.
Совершенно спонтанно на первый план всплыла мамина седина. Яська почувствовал, как защемило в груди. Мама поседела в тот самый вечер, когда он оказался запертым в хлипкой темнице. В своих молитвах она дала согласие отдать всё что угодно, лишь бы ещё разок увидеть пропавшего сына. А когда заявился гадкий Шмыга и сказал, что видел Яську с взрослыми ребятами у старой котельной, мама и вовсе была готова принести в жертву собственную душу.
Яська так и не простил Шмыге маминой седины, как и всего остального, — после неприятного инцидента они больше не разговаривали.
Мама, вне сомнений, лишилась части души. Может именно из этой искорки и зажглась маленькая звёздочка, что явилась в трудную минуту, как ангел-спаситель, чтобы вынести Яську на своих руках к свету. Хотя… Малышка не совсем лестно отзывалась об общепринятом мироустройстве, к тому же была уверена, что и сама является частью тьмы. Мамин образ же и вовсе озвучил страшные вещи, так что Яську всего аж затрясло.
«Может именно поэтому и забыл? Чтобы не так страшно… Да и девочка что-то про это говорила. Что мы останемся счастливы, каждый в своём мире, не смотря ни на что».
Стоп!
Яська чуть было не кувырнулся с сундука — мысль возникла буквально из ничего и пронеслась перед сознанием, словно сверхзвуковой бомбардировщик в бирюзе неба. Яська её всё же поймал и подтянул поближе.
«А что если девочка просто подросла? Ведь вырос и я. По крайней мере, сделался взрослее. Что если недавняя гостья — и есть она!»
«Да ну, не может этого быть. Хотя, с другой стороны, девочка ведь сама говорила, что можно представить кого хочешь».
Просто из всех доступных девочек рядом оказалась лишь Тимка. А это значит, что та, подросшая девочка из сна, вполне может походить именно на Тимку! А то, что она ничего не говорит про прошлое, тоже вполне объяснимо: просто она так же ничего не помнит.
«Как и я!»
Яська с трудом удержался, чтобы не издать радостный вопль.
Не давало покоя существо в капюшоне — чего было нужно ему?
«Ничего, время ещё есть — разберусь!»
Довольный подобными умозаключениями, Яська соскочил с сундука и поспешил вниз — не хватало, чтобы бабушка застукала его тут — потом вопросов не оберёшься.
Днём зашёл Колька. Яська изнывал от желания всё рассказать другу, но всё же не решился. Ну расскажет, а что потом? Возьмёт Кольку в собственные сны? Бред. А каких-то реальных доказательств попросту нет. Если только не считать заброшенную водонапорную башню — там по любому что-то завелось. А ведь Колька непременно потянет в темень — относительно этого нет никаких сомнений! Странно, почему этого не случилось раньше. Наверное, в данный момент сознанием друга, в большей степени, властвовала кучка фанатиков. Хотя опять же, как знать…
Колька мялся у входной двери, по обыкновению засунув руки в карманы. На нём были надеты старенькие полинялые шортики с металлическими заклёпками по краям штанин, клетчатая рубашка, застёгнутая на две нижние пуговицы, — остальные попросту отсутствовали — и традиционные галоши на босу ногу. Самая настоящая безында, над которой утратили всяческий контроль.
