"Фантастика 2025-132". Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Белая Яся
Не доскакав до дистанции эффективного поражения лагеря из своих луков, кавалеристы остановились, взяли на стремя нас и рысью погнали в поля. Бежать, держась за стремя, гораздо легче, еще и конский круп худо-бедно прикрывает, а оставаться на позиции было уже нельзя — нас вскрыли. Но своё черное дело мы сделали, сминусовали четырех магов из вражеской баталии. Больше всего не люблю магов, хотя они и из одного со мной сословия. За что не люблю? А за дистанционные атаки, очень мне не понравилось под них попадать этим летом.
В это же самое время еще пара конных отрядов рыскала по округе и отлавливала мародеров и фуражиров. Смысл действий что у тех, что у других один — найти пожрать. В чем разница? Фуражиров посылали командиры, а мародеры шли сами. Нашим бойцам было без разницы, они собирали всех подряд из числа готовых сдаться, и убивали всех сопротивляющихся. В обезлюдевших окрестностях любое шевеление означало только одно — там или вооруженный противник или вооруженный союзник.
Прошли еще сутки, и ситуация снова изменилась: по нашим подсчетам численный состав войск теперь сравнялся. А вот качественная оценка боеспособности, произведенная нашими бывалыми вояками, дала однозначный вывод, противник на грани потери боевых качеств, как моральных, так и чисто физических. Холод, отсутствие транспорта и сильно уменьшившиеся запасы пищи, фактическое окружение и постоянные наскоки кавалерии уронили готовность королевской баталии к бою до нуля.
На следующий день к лагерю подъехал шевалье Крутон. Сзади него в поле между замком и лагерем стояла пушка и ядро из магов всех мастей, включая мелочь Пристов Крушителей с ружьями. По обеим сторонам ударного ядра выстроились конные крылья дружин, графская справа, баронская слева. Крутон подъехал с белым флагом на копье в полном молчании, навстречу ему вышло несколько человек в богатых доспехах. Мы нарочно послали незнатного дворянина, чтобы подчеркнуть, насколько рядовое событие сейчас происходит. Мол, никого уговаривать и давить авторитетом граф дер Прист Крушитель не собирается. У королевской баталии есть всего один шанс сдаться без каких-то условий. Действительно, не с Крутоном же их обговаривать. И есть вариант умереть здесь и сейчас, если нет желания капитулировать.
Уже после Крутон рассказал, что маркиз дер Буль заявил о желании говорить с графом. Крутон ответил, как учили, мол время переговоров прошло, граф будет разговаривать со своими пленниками или убивать своих врагов. А сейчас на промороженном черном поле, покрытом белыми пятнами инея, в полной тишине развевался белый флаг на копье Крутона, а дальше лицами к нам стояли ряды таких же безмолвных бойцов противника. Замерзшие, утратившие надежду на победу, оставшиеся без коней и половины боевых магов, они стояли напротив нас, сытых и уверенных в себе. Даже пар поднимался над баталиями по-разному: сытый воин вместе с конем парит гораздо гуще, чем голодный пехотинец.
Еще через минуту молчаливого стояния Крутон развернул коня, давая понять, что время выбирать кончилось, а молчание противника мы расцениваем как готовность умереть. «Стойте! Мы сдаёмся!» — маркиз Седерик, командующий баталией, вышел вперед и бросил на землю свой щит, а следом перевязь с мечом в ножнах. Как опытный вояка он не стал предпринимать никаких патетических действий, а просто прошел вперед и в сторону, где встал, обозначая место для разоружившихся пленников. Его командиры и соратники из числа благородных начали вслед за ним бросать в одну кучу своё оружие и даже части доспеха. Уже ничего не жалко, их имущество всё одно достанется победителю. А раз так, какой смысл таскать на башке тяжелый шлем или наплечники, бряцать стальными набедренниками об латную юбку? Мы со своей позиции слышали глухие стуки и дребезжание оружия и амуниции, бросаемой в одну кучу.
Даже странно, никакого ликования в нашей баталии не наблюдалось. Не то бойцов еще не отпустило, не то они были не очень довольны тем, что нашим организмам не дали выплеснуть всю ту ярость и адреналин, которые наши тела вырабатывали перед боем. А может, дело в другом: мы смотрели, как такие же как мы вояки испытывали сильнейшее унижение в жизни, и где-то в душе сочувствовали им. Таким же подданым короля Мерсалии, если вспомнить этот нюанс. Кое-кто наверняка уже прикидывает последствия этой победы. Очень неоднозначные последствия.
Да и хрен с ним! Сегодня мы выжили, а завтра будет видно. К вечеру всех отпустит, пойдет пьянка, праздник по шикарному поводу — очередная блестящая победа графа над сильным противником. И обошлась победа всего в десяток погибших в мелких стычках с нашей стороны. А про раненых вспоминать вообще не принято.
Маги и бесталанные благородные идут налево, их принимают наши дворяне, простолюдины собираются в большую группу направо. Они под присмотром наших дружинников. Сейчас обыскивать всех на ветру в толпе бесполезно, простых вояк обыщут перед тем, как засунут в камеры, которых в нашем подвале изрядное количество, как в любом замке уважающего себя вельможи. У солидных людей и врагов бывает изрядно. Благородные в присутствии других аристократов дают клятву не умышлять против пленившего их графа, не пытаться бежать и принять все меры по сбору выкупа, который будет установлен для каждого индивидуально. Дворян не обыскивают, даже кошели не ищут, но те, что на виду, срезают. Цену имеют не только лошади, порой оказывается, что даже у дворянина есть цена. И тогда каждый аристократ старается её сбить, никто из них не закричит в запале «Я стою дороже!», как Гай Юлий Цезарь в моей истории.
К ночи в замке стало гораздо менее людно — из него ушли крестьяне, не пожелавшие провести в стенах замка ни одной лишней ночи, а пленников рассовали по камерам. Каждой семье выдали продуктов и фуража для скотины на первое время. Ведь дома многих окажутся разграбленными, а это прямой косяк их сюзерена, допустившего чужаков в своих землях. Такой вот симбиоз благородных и черни, идущий на пользу всем. А если честно, налицо грамотное и разумное узаконенное крышевание слабых сильными. Пастырь должен заботиться о своем стаде, беречь его и приумножать. Только тогда он сможет его доить, стричь и резать на мясо.
В зале приемов, который обеденный, а нынче пиршественный, едва хватило места всем собравшимся. А вроде такой большой мне казался, когда мы в нем завтракали в кругу семьи. Сейчас тут помимо нашей семьи и Крутон, и бароны с нашими и их оруженосцами, и Седерик со своими командирами, и опять-таки живыми оруженосцами. Да, они пленные и бывшие враги, но при этом они благородные господа, Седерик старый друг Витора, а оставшиеся в живых маги — друзья Седерика, а значит каким-то боком и нам не чужие. Пьём и произносим тосты за славную победу, за здоровье графа, его прекрасной супруги, его героического наследника, за прекрасных дев-воительниц, за наших баронов… Потом и до здоровья пленных дошла очередь. Но сил на тосты за их здоровьяе хватило уже не у всех.
Если раньше тут пили только сухие вина, то теперь и крепленые присутствуют. Народ пьёт, хоть и не простой, но пока не очень грамотный в части сортов алкоголя. Так что мешают, понижают градус, увлекаются и не распознают крепость напитков… «Признаю свою вину, меру, степень, глубину. Но позвольте, я вернулся из войны да на войну!» Опять же Витор дер Прист Крушитель уже знает все эти нюансы приема внутрь спиртных напитков, Присты знают про вино всё! А раз поставил на стол кувшины вперемешку, значит считает это правильным. Или преследует какие-то неочевидные вещи. Прошлый раз весьма успешно выманил у Седерика сведения о численности его баталии и их потерях. Кто я такой, чтоб осуждать его? Да я и сам готов фокусничать, если есть цель и есть способ её достижения, то почему не использовать?
Утро было поздним, утро было добрым. На горизонте не маячил никакой отряд врага, организм не мучился похмельем. Кстати, такая интересная история — я за все свои жизни ни разу не словил этого чудного, по словам специалистов, состояния. Говорят, оно таит в себе непередаваемые ощущения, которых они не могут мне описать словами, поскольку реально непередаваемые. Вероятнее всего это не происходит из-за доз, поглощаемых моим организмом. Видимо слабый алкоголь, понемногу потребляемый им, не способен отравить это тело в достаточной мере. Ну и ладно. Причем тут похмелье?
