"Фантастика 2025-132". Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Белая Яся
— Удобная вещица получилась. Нам таких не надо, Василич?
— Разве что для каких-нибудь спецопераций. Сам смотри. У меня лежит на складе парочка. Можем переделать, тут же всё буквально на коленке собрать можно.
— Это да, не бином Ньютона. Где я, а где тот бином. Но у вас же уже должны быть заводские образцы не хуже. Ведь есть?
— Должны быть — верно говоришь. Есть пистолеты. Полностью автоматического компактного оружия я в руках не держал, только описания перспективных разработок. Вот такая петрушка. Майор Карпов не даст соврать.
— И чего, будете такие, как у меня клепать?
— А знаешь, Жора, будем! Не пригодятся — и хорошо. А если понадобится, будут под рукой. Ты у нас заночуешь или домой?
— Сна ни в одном глазу, настроение на подъеме. Если патронов отсыплете, то поеду сейчас.
— Василич, не обижай гостя дорогого, ладно?
— Да я что, давно так не веселился! Спасибо, Жорж, уважил. Приезжай еще. А пока подгоняй тачку, буду делиться честно нажитым непосильным трудом.
И мне было счастье. Люгеровские, Макаровские, Токаревские ништяки в коробках по пятьдесят и по шестнадцать штук. Сталкеры бы обзавидовались такому хабару.
Глава 24
Привокзальное кафе
Если у вас нет мобильного телефона (а его нет не только у вас), если у вас нет городского телефона (а в общежитии его нет ни у одного студента), то волей-неволей вазтёры знают о вашей жизни почти всё. Так думал Корчагин, поднимаясь на второй этаж общежития после телефонного разговора с папой Димой. Родители этого тела — они стали своими за три года вынужденного сосуществования, как и биологический брат Пашка. Но уже пять с лишним лет Михаил-Дмитрий вольная птица, залетающая в дом своих как бы родителей исключительно ради приличия и весьма редко. Летние каникулы, зимние каникулы. А два года службы в армии отзвенели вообще без отпуска — незаменимым быть почётно, но порой тяжко. Незаметно и неуклонно Михаил отрывался от родителей, которых ему подсунула судьба, а они объясняли себе и друг другу, что просто сын вырос, возмужал, у него много дел, да мало ли готовы нагородить мама с папой, когда их чадо перестаёт нуждаться в опеке.
А тут вон чего — отец едет в командировку в Москву, предлагает пересечься где-нибудь, встретиться по-родственному. Даже страшновато стало — не случилось ли чего? Корчагин-Лихарев не стал себя накручивать, всё прояснится уже назавтра.
Да, декабрь в этом времени в Москве иной, чем потом. «Нехорошая фраза» — поправил себя Михаил, неизящная. Зимой в советская Москва выглядит приятнее, чем Москва двадцать первого века. Да. Снег не сдирается с улиц до асфальта, его утоптанная корочка остаётся на тротуарах, так что нет той унылой черноты. И вообще, зимний город в двадцатом городе белее, наряднее. Однако мест, где можно посидеть за чашкой кофе с пирожными удручающе мало. Хоть своё кафе открывай, честное слово! Впрочем, папа Дима и не рассчитывал на посиделки. Времени на свидание с сыном у него выкроилось всего полтора часа до поезда домой. Так что встречаться два Корчагина решили на вокзале.
А вот и первый сюрприз! Сбоку от главного входа, там, где раньше работала практически обязательная для всех вокзальных комплексов парикмахерская, теперь сияет огнями кафешка! Кооперативная, однако.
— Зайдем, сын? Я её здесь не помню. Но уж лучше так, чем в вокзальном ресторане.
— Давай. Тоже не специалист по ресторанным посиделкам. Особенно вокзальным.
— А вообще с этим делом как? — Отец щелкнул пальцем по горлу.
— Да ну, чисто для приличия изредка и в небольших количествах.
— То есть не любитель?
— Нет, отец, не любитель. Так что если ты решил заказать спиртное, то без меня, себе заказывай на одно лицо.
— Ну и ладно. Не так часто мы видимся, сто грамм мне полезно. Заодно после накрутки выдохну.
— Что, полоскало руководство?
— Рабочие моменты, и говорить нечего про это. У тебя как?
— Знаешь, если скажу, что лучше и не бывает, то не совру.
— Верю. Мы в своих провинциях тоже газетки почитываем, да. Недавно ваша «Черным по белому» у нас в киосках продаваться начала, представляешь! Мы с Верой никому не кукарекали про твои успехи, но кое-кто не то сам допетрил, не то подсказали компетентные товарищи. Как же: фамилии членов редколлегии в каждом номере печатаются, а твоя так на первом месте!
— Так принято, я же исполняю функции главреда.
— Вот и я о том же! Сын еще институт не закончил, а уже главный! Редактор! — Сто грамм водки для взрослого мужчины немного, в самый раз. В самый раз, чтоб он выдохнул и начал ощущать позитив.
— Мы с Верой, честно сказать, когда ты первый номер прислал, всю газету от корки до корки… Да. А когда увидели родную фамилию не только под статьей, да еще и в списке… Да. Мать даже предположила типографские штучки типа шутки.
— Смешно.
— Да понятное дело, что смех. По всему Союзу газета продается, а с нового года доступна к подписке. Какие уж тут шутки. В горисполкоме я теперь звезда. Редактор нашего «Знамени» тебя своим учеником считает, мол он зеленую улице тебе открыл, путёвку в жизнь дал. Что тебя сначала «Комсомолка» напечатала, уже не помнит.
— Отец, хорош дифирамбы мне петь. Вы как сами?
— Нормально. Мы работаем, Павка учится, второй курс потруднее ему даётся, но тянет. Между прочим, почаще некоторых приезжает.
— А чего там ехать, небось в областной ВУЗ поступил, не за тридевять земель.
— Ну не всем же в МГУ поступить судьба. Кстати, ты на Новый год домой приедешь?
— Даже обещать подумать не буду, отец. Вспомни, что у вас в конце года творится, и прикинь, что мы с января девяностого на новый тираж выходим. Да еще с подпиской. Кстати, вы подписку на мою газету оформили?
— Конечно! На твою газету. Звучит. Ты «И. О.» главного редактора долго еще будешь? На жирном окладе.
— С окладами, папа, беда. Мы все пока общественная редакция. Редактура, правка, макеты — всё чисто на энтузиазме.
— Ничего ж себе, субботник! Так тебе денежек надо подкинуть, Мишка. Сейчас я гляну, сколько у меня. А потом переведем еще. Блин, Вера тебе когда последний раз перевод посылала? — Отец вскинулся, решив, что они с женой опять забросили своего старшего. Как в детстве.
— Успокойся, батя. Нормально у меня с деньгами, впору вам самим помогать.
— Это с каких?
— Работа в редакции бесплатная, а гонорары за статьи никто не отменял. Во всесоюзной газете, чтоб ты знал, нормально так платят за строчку.
— О как. Я помню, тебе из Москвы хорошие переводы приходили за твои статьи. А печатаешься часто. Ну да, сам же главред… Круто ветерок задул, Михаил. Да. А когда вам варяга на плечи посадят, небось прямо с первого января?
— А вот с этим всё сложно. — Михаил состроил самую трагическую мину, — видать мне им и быть. Так сказать, инициатива имеет инициатора.
— Да ладно! Главным редактором? Ты? На постоянно⁈ — Пап Дима жил советскими реалиями, для него главный редактор центральной газеты сравни генералу. Он не знал, что через пару лет этих самых газет наоткрывают столько, что и не вышепчешь. Наверное.
— Да чего ты, батя, так всколыхнулся-то! Молодёжная газетка, едва-едва известная.
— Ну да, едва-едва. Про вас даже вражьи голоса вещают. Ты сам там смотри в этой связи не подставься. Шутки про КГБ хороши, пока они шутки. А как придут товарищи…
— Уже, пап.
— Что уже? Уже пришли? И что?
— Как комсомолец коммунисту скажу без передачи. Даже маме молчи.
— Да говори уже, не скажу, не дурак.
— Короче, я тоже теперь там. Через полгода обещают лейтенанта. После сборов.
— Это потому, что ты в газете?
— А вот это уже лишний вопрос. Что и почему не могу тебе сказать. Просто имей в виду, у меня всё под контролем.
— Да сын, как ты пёр танком в школе, так и в институте не снижаешь темп. Я думал, сидишь тихо, напрыгался. А ты разминался, выходит. — Корчагин-старший смотрел на часы и прикидывал, стоит ли ему заказать еще водки или… Или попросить бутылку с собой. Чай не общепитовская точка, кооперативная. Здесь кто платит, тот и условия диктует.
