"Фантастика 2025-132". Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Белая Яся
Секретарше директора техникума позвонил заранее от имени сотрудника федерации фехтования, убедился, что начальство никуда не ускакало в отпуск, и его можно найти сегодня на рабочем месте. Еду в свой техникум, где было прослушано несчитанное количество лекций, сдано шесть сессий, написаны «Методические указания по подготовке спортсменов по направлению „Историческое фехтование“», разработаны стандарты судейства. Короче говоря, кроме пользы и помощи от преподавателей учебного ничего я не видел. Да и им было явно интересно не копаться в давно разработанных методиках, стараясь их улучшить, а практически стоять у истоков нового спорта. Не один человек использовал истфех как трамплин для прыжка вверх.
Вот кстати, новость — директором техникума стал Хейфиц, бывший зам по учебной работе. Ну и ладно, я его хорошо знаю, общались периодически, не как студент с начальством техникума, а как с руководителем научной работы, если мой скромный труд можно считать научным.
— Александр Евгеньевич, можно войти?
— Здравствуй, Милославский! Заходи. — Угу, помнит даже фамилию.
— Здравствуйте. С повышением вас! Отличный карьерный рост.
— Спасибо. Значит, отслужил уже. Восстанавливаться и за учебу? Кстати, поздравляю в свою очередь. Дотянул ты свою затею до настоящего спорта. Наши преподаватели многие не верили, даже из тех, кто тебе помогал. Сами работали и не верили, что что-то выйдет. А ты и на срочной службе ухитрился не потеряться, продолжил пахать на Советский спорт.
— Не я один молодец, теперь большая часть нормативки по направлению с вашим грифом. Техникум в очередной раз утер нос институтам, вывел новый спорт на официальный уровень.
— Кстати, да. И этот факт сыграл не последнюю роль в моём назначении на новую должность. Так что в какой-то мере я в этом кабинете благодаря тебе, с меня причитается.
— Александр Евгеньевич, это прекрасно! Сейчас буду вас грабить.
— Таки что ви с мене возьмёте? Я бедный человек — вдруг включил одесский «прононс» директор.
— Ша, Александр Евгеньевич, это не налёт, это ЧК.
— Жорж, с вами приятно разговаривать, вы умеете поддержать шутку.
— А шутки кончились. С этого момента мы с вами переходим в режим неразглашения. Причем, зная вас не один год и будучи уверен в вас, подписку брать не буду. Вы же коммунист, товарищ Хейфиц?
— Очень похоже выходит, Милославский. Но прямо по краю прошел. Слушаю дальше.
А дальше я положил перед ним своё удостоверение. И шутки впрямь кончились. Хейфиц подобрался всем телом и лицом, передо мной сидел уже не пожилой преподаватель и научный руководитель, а тертый чиновник, пробившийся к своей персональной вершине, действуя кулаками и зубами.
— Слушаю вас, товарищ Милославский. И да, я коммунист.
— Вот мой военный билет, я был комиссован год назад по состоянию здоровья. И сразу восстановился на дневное отделение. Месяц назад окончил техникум и получил диплом. Естественно, нужен не только диплом, а обязательно полная проводка по всем документам и ведомостям. Вам виднее, где и что нужно внести.
— А дипломная работа?
— Руководили дипломной практикой вы, в качестве дипломной работы давайте возьмем Правила проведения соревнований по историческому фехтованию или наше с вами дополнение к Единой Всесоюзной спортивной классификации.
— Я могу спросить, это нужно лично вам или…?
— Да, можете спросить.
— Спрашиваю.
— У нас свободная страна, спросить можно, но не все вопросы ведут к ответам. Или вы хотите влезть поглубже и ходить под очередной подпиской?
— Избави бог, Жорж. Прости старого дурака, куда-то не туда полез.
— Давайте так, Александр Евгеньевич, если кто-то начнет задавать вопросы, и вы их не сможете проигнорировать, намекните на шкурный интерес, барашка в бумажке. Мол, мальчику срочно был нужен диплом для получения теплого местечка.
— А оно будет на самом деле? Могу поинтересоваться вашей дальнейшей тренерской карьерой? Она как-то планируется? Не за ради любопытства спрашиваю.
— Главный тренер в «Динамо».
— Очень рад! Прежде всего, что новый спорт не потеряет такое шило в заду, которое не даст ему прозябать. Вот только всё еще не понятно…
— Спрашивайте, спрашивать можно.
— Как вы успели к двадцати годам…, а вот теперь понял. Это многое объясняет. Товарищ Милославский, сегодняшний разговор вообще всё расставил по местам. Спасибо большое, теперь я стал бОльшим материалистом, чем был.
— Александр Евгеньевич, какое время вам потребуется, чтобы решить мой вопрос?
— Жорж, ничего, что я по имени?
— Конечно, я вполне молод. В самый раз по имени будет.
— Так вот, вы очень удачно приехали, Жорж. Во-первых, у нас сейчас почти никого из сотрудников нет в техникуме — отпуска. А во-вторых, перед вами человек, обладающий правом подписи и при этом еще представляющий учебный процесс и документооборот. — Как он прошелся по своему предшественнику. Аппаратный волк прямо. — Я уже завтра выдам вам диплом, а потом потихоньку буду прятать концы в воду по всей цепочке отчетности. Один нюанс — в решении дипломной комиссии нужна еще пара подписей. Как быть? Люди захотят понять причины оформления задним числом. А фамилия у вас приметная, глазом наткнутся обязательно. И вспомнят такого студента-новатора сразу.
— Не надо беспокоить уважаемых людей. Дадите образцы подписей, я думаю, мне хватит пяти минут, чтобы их скопировать.
— Сами нарисуете?
— Сам. Вот этими самыми руками. Вернее, одной правой.
— А одной левой?
— Левой не смогу. И заранее спасибо, Александр Евгеньевич.
— Да чего там, одно же дело делаем.
Глава 22
Потеря статуса
Любовь к живописи и вообще к изобразительному искусству внезапно для меня самого привела меня в Эрмитаж. Чего-то потянуло на созерцание шедевров великих живописцев прошлого. Да уж, умели писать. И высекать тоже. Да и сейчас умеют, просто принято считать, что раньше вон чего, а сейчас не то. На самом деле до нас из прошлого доходят только самые выдающиеся произведения всех видов искусств, мусор отсеивается с годами. А современное творчество мы потребляем во всем его многообразии, вот и проходит многочисленный шлак через наше восприятие. Думаю, в процентном содержании сейчас достойного материала даже больше. А еще понял, что одному ходить по музею не так интересно. Кому как, а мне вот прямо необходимо прямо около картины или скульптуры делиться впечатлением и восторгаться или уничижительно шипеть: «Так и я могу». Почему-то моя скромность заставляет меня считать, что всё, что подпадает под категорию «так и я могу», недостойно размещения в музее. А вдруг я тоже гений и должен выставляться? Но тут один момент — чтоб выставляться в художественной галерее или музее, сначала надо что-то написать. А до этого пока не дошло. Да что картины, я вон даже со стишками дал обратку, не решился идти в издательство. Ситуация как с майонезом. Майонез? У нас же продовольственные кооперативы разрешили — а не заняться ли?
На следующий день я снова был в техникуме. Помогал оформлять кое-какие документы и был удостоен похвалы за хороший почерк. Да, есть у меня такой талант, подписи я научился подделывать на очень приличном уровне. Графологическую экспертизу мои творения не проходили, но… чего это я разболтался? Однажды институтскому бару подарил портрет Ленина с личным автографом вождя мировой революции. Он потом год висел на видном месте. Да уж, были времена, в институтах открывались бары, в них после напряженного учебного дня прибухивали студенты и преподаватели. Лично я отмечал так диплом со своим деканом. Но эти моменты остались в моем собственном прошлом, а у страны они в будущем. Хотя, что-то уже меняется. Остается только надеяться, что хуже не будет. У нас людей вообще есть привычка в каждой неприятной ситуации считать, что хуже уже не может быть. А реальность воспринимает такие слова как вызов своей фантазии и бросается доказывать, что еще как может! И еще вот так может, и так!
