"Фантастика 2025-132". Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Белая Яся
— Привет! Я замерз как цуцик, пошли в зал скорее.
— Где ваши манеры, Жорж?
— Замерзли и втянулись в организм как… как голова испуганной черепахи. Пошли уже!
В зале мои манеры потихоньку набухли и к нашему столику девушку подвел уже галантный кавалер с замашками столичного гусара. Я даже отодвинул стул, а потом вернул его на положенное место уже вместе с юной попкой девушки Жанны. Очень удачно подскочил официант с ведерком, из которого торчала характерная бутылка с несорванной фольгой. Или труженик отрасли услуг впечатлился авансом, или посетителей было мало еще. А скорее всего, он уже знал мой статус представителя кровавой гэбни на отдыхе. Да еще такой представитель, который их швейцаров по полу валяет.
— Жорж, ты решил меня сразу взять в оборот, к чему эти шаблоны и шампанское в ведерке?
— Я его люблю. Люблю доставать бутылку изо льда и смотреть как запотевает стекло. Люблю слушать, как поёт тонкий бокал, отвечая пузырькам, прыгающим вверх со дна. Люблю вкус сухого игристого. Так что, если ты не любишь шампанское, я выпью его один. Всю бутылку.
— Странный ты. Признался в любви бокалу вина, обиделся, что я тебя заподозрила в попытке моего совращения. Мама не так себе представляет актеров из Читинского дома офицеров.
— Ну тогда я отвечу ей той же монетой.
— Ну-ка, попробуй.
— Твоё «попробуй» звучит как вызов. Твоя мама слегка облагороженный вариант Фаины Раневской. Худая как палка курильщица, пошлячка и матерщинница.
— Ты победил. Твой портрет ближе к истине, чем её представление о тебе. Как определил?
— По голосу. Ну и время прибытия говорит, что ты где-то неподалеку проживаешь. Значит родители или из профессуры, или из бомонда. Профессорские жены обычно тихи как украинская ночь, значит мама поэтесса или актриса на пенсии.
— Почти угадал. А ты сам из какой семьи? И вообще, как тебя сюда пустили? Ты из мажоров? Давай колись, кто папа?
— Папа шахтер, мама бухгалтер. Главный бухгалтер. Я вот лицедействую потихоньку. А попал сюда просто — повалил на пол швейцара и вошел. Кто меня такого молодого красивого остановит?
— А фамилия твоя…
— Фамилия моя слишком известная, чтоб называть её. Но тебе скажу: Жорж Милославский собственной персоной.
— Ой, не могу! Ты клоун, а не актер. Милославский, скажешь тоже!
— Тише ты, услышат. Я не готов раскрывать всем своё инкогнито.
— Мама была права, ты врешь как сивый мерин. Ведь ни слова правды еще не сказал.
— Ну да, один раз соврал. Про папу.
— И кто у нас папа?
— Главный ревизор, работает в угольной отрасли работает. Но так-то шахтер, раз угольщик.
— А фамилия?
— Этуш тоже не сразу поверил, я ему удостоверение под нос, а он кричит, что достали со своими шуточками.
— Ну ты прикинь, он играл в комедии «Иван Васильевич меняет профессию» обворованного Шпака, а тут ты приходишь и представляешься: Жорж Милославский. Ну кто поверит-то? У него друзья актеры, они спят и видят, как бы кого-нибудь из своих разыграть. А ты такой: Жорж Милославский. Ха-ха-ха!
— Всё встало на свои места, Жанна. Я как-то подзабыл про этот момент. Про Карабаса-Барабаса помнил, а про Шпака нет. Еще и его со шпаком сравнил.
— С каким шпаком?
— До революции это презрительное наименование всех статских со стороны военных.
— Так он шпак по сути?
— Нет, он войну закончил старлеем, комиссован по ранению, орденоносец.
— Ух ты, не знала. Жорж, у тебя для военного очень грамотная речь и обширный словарный запас. Ты точно офицер?
— Точнее не бывает. Я советский офицер.
— А сколько тебе лет?
— Жанна, я же не спрашиваю, сколько тебе.
— Женщин о таком не спрашивают. Надо бы знать.
— Хорошо, не буду. Так тебе наливать?
Сорвав фольгу и расплетя проволоку, я аккуратно выпустил пробку из горлышка, она оказалась настоящей. Надеюсь, и вино настоящее.
— О! Пробка настоящая! Плюсик этому ресторану. Жанна, сейчас мы будем пить традиционное итальянское игристое вино из области Венетто, коей управляет город Венеция, один из прекраснейших городов мира. Просекко обладает легким цветочным привкусом и не кислит, как всякая прочая мочевина, гордо именуемая Советским шампанским.
— Уже наливай, хорош трепаться. А вообще ресторан центровой. Стараются марку держать.
— Тогда может и по меню сориентируешь? Что-то тут готовят лучше, чем везде?
— Мы сюда не наедаться приходим, а потусить. Так что не подскажу. И вообще, ты тут только что ел. Заказывай легкие закуски и баста. Хорош про еду уже. Тут живую музыку играют. То джаз, то Запад перепевают, нормально отвиснуть можно.
Глава 8
Такая долгая ночь
Хорошо посидели. Точнее, хорошо попрыгали. Большую часть вечера мы провели на танцплощадке ресторана, отрабатывая координацию движений и прокачивая выносливость. Одна бутылка на двоих не затуманила мозг ни мне, ни Жанне, зато позволила немного раскрепоститься и сблизиться ментально. Молодая, яркая, отлично двигающаяся девушка с породистой внешностью, а если говорить честно, то прямо красавца, не могла не привлекать внимание. А какой-то молокосос вообще не попал в фокус зрения какого-то взрослого и серьезного человека.
— Ты это, иди домой, мальчик. Вот тебе сто рублей за расстройство, и иди.
— Большое вам спасибо, что вы скомпенсировали моё расстройство. Сразу видно серьезного человека.
— Смотрю, и ты не дурак. Не волнуйся за девушку, все с ней будет хорошо, знаешь какому человеку она понравилась!
— Еще раз большое спасибо. Скоро выясню. И раз уж у нас такая хорошая атмосфера сложилась, бесплатный совет: срочно линяйте по важному делу. А то сейчас тут хулиганить начнут, милиция приедет, вязать кое-кого станут.
— Шутишь, да? Шутник какой.
— Вы, главное, скажите своим, чтоб начали с меня. Если меня бить начнете, легко отделаетесь. А если кто к девушке руки потянет, сроки получат все. Никакая крыша не прикроет, исключая ЦК.
— Слушай, пацан. Ведь нормально говорили, почему угрожать начал?
— Хорошо говорили, уважение испытываю к вам, сто рублей поднял на ровном месте. Именно потому сразу предупредил душевно, как родственника.
— Много на себя берешь, за базар отвечать надо.
— Еще раз скажу, последний раз. Сейчас ты со своими поговоришь, они меня в туалет позовут перетереть. Пока я их там валять буду, остальные ваши к девчонке полезут. И вот уже после этого сорвусь и убивать начну. И начну с тебя. С меня потом погоны снимут, отошлют белых медведей считать, но ты уже не оживешь. И твой серьезный человек не оживет. А меня через год выдернут с границы и сюда вернут. Год на Чукотке за двух-трех мерзот? Я согласен.
— Гонишь.
— Вышибалу того знаешь?
— Знаю, он тут давно уже служит.
— Я его по полу повалять сегодня уже успел. Так вот, если кто сегодня к нам подкатит, будут трупы.
От души с Жанкой натанцевались, действительно под такую музычку отбивные кушать невместно, тут же вЕрхом выйдут. Шампусик, минералочка, яблоки… кстати, научил официанта модной закуске: мягкий и твердый сыр, орехи, виноград, лужица меда. Всё на одном блюде и дессертные вилочки к нему. Пусть на кухне кумекают, а нам с Жанной зашло в качестве закуски. Требовал сыр с белой или голубой плесенью, но не сложилось. Был только рокфор, а я его не ем. Рокфор мне категорически напоминает тщательно заплесневевший российский.
Март, конечно, месяц весенний, но не первая неделя, и не в Москве. Даже на Кубе в эту пору всего плюс двадцать семь и ветра с ног сносят, а уж в Центральной России и вовсе зима. Идем под ручку арбатскими улочками, щебечем:
— Жорж, ты неплохо двигаешься под музыку.
— Ты еще не видела, как я Сальсу танцую.
— Вот как! Это многое объясняет. Смотрю, ты и современную музыку сечешь, прямо подпевал там.
— Это на танцполе, что ли? Так мировые ж хиты! Все знают небось.
— Да ладно, самый свежак играли. Как ты сказал, танцпол? Прикольно звучит. Танцевальный пол — я запомню, еще не слышала это словечко.
