Физрук на своей волне. Трилогия (СИ) - Гуров Валерий Александрович
– А по одному идти или всем сразу? – послышался вопрос.
– Как хотите, – заверил я. – Главное – не поддаваться панике. Помните, что дверь где‑то рядом. Но если вы потеряете направление, то считайте, что потеряли жизнь.
Я услышал, как двое двинулись вперёд, стукнулись о парты, зашипели, ругаясь в губу.
– Тут ничего не видно! – послышались первые возмущения.
Дым становился гуще, полз выше. У меня уже щипало глаза и першило в горле.
По редким бликам от окна я видел силуэты школьников, мучащихся по классу. Начали грохотать парты, падать стулья…
– Вот теперь вы начинаете понимать, – комментировал я. – Пять секунд назад вы смеялись, а теперь уже не смешно.
Класс гудел и шуршал, будто пчелиный улей, в который ткнули палкой. Дым расползался, густел, забирался в лёгкие.
Да, теперь уже никто не усмехался. Простая задача – пройти пять метров к двери – вдруг оказалась непосильной. Через десять секунд половина класса потеряла направление и крутилась на месте, как в замкнутом лабиринте.
– Владимир Петрович, где дверь⁈ – выкрикнул Прохор уже с надрывом.
Я понял, что пора заканчивать. Не хватало ещё, чтобы ученики реально надышались.
Включил свет, подошёл к окну и открыл его настежь. Следом затоптал дымовуху и, взяв её, выбросил наружу.
Поток холодного воздуха влетел в класс, смешался с гарью, выветривая дым. Класс был как после боя: столы сдвинуты, стулья повалены, рюкзаки валяются тут и там. А у школьников глаза вылезли на лоб. Ни один не дошёл до двери.
– Так вот, – я развёл руками. – А это даже не настоящий дым.
Ученики молчали, переводя дыхание, да и возразить было нечего.
– В жизни, – продолжил я, – вы бы уже задохнулись.
Пока ученики дружно дышали свежим воздухом, я достал телефон, включил экран и нашёл короткое видео.
– А теперь посмотрите кое‑что, – я поднял телефон так, чтобы всем было видно.
На экране замелькали реальные кадры с одного из пожаров. Обгоревшие стены квартиры, расплавленные двери, чёрные силуэты мебели.
– Вот так бывает по‑настоящему. Хотите узнать, как и что делать, если беда придёт в ваш дом? – резюмировал я.
– Очень хотим, Владимир Петрович, – послышался хор голосов.
– Рассаживаемся: парты, стулья, рюкзаки – ставим на место!
Я выключил видео, положил телефон на стол и выждал, пока все усядутся и наведут порядок.
– Теперь давайте о сути.
Я прошёлся вдоль рядов, прихватив учебник по ОБЖ и подбирая слова.
– Всё, что написано в этом учебнике, – это не просто текст ради галочки. Каждое правило здесь – результат чужих ошибок. Людей, которые когда‑то не успели что‑то сделать или не знали, что именно делать. Многие заплатили за эти строки своими жизнями. Другие – домами, семьями и собственным здоровьем.
Класс слушал молча. Я не видел ни одного телефона в руках.
– Поэтому я вам советую, – сказал я, постучав пальцем по книге, – не поленитесь всё это прочитать. Возможно, однажды это спасёт жизнь вам и вашим близким… или сохранит имущество.
Было слышно, как кто‑то тихо сглотнул.
– Итак, на следующем уроке я хочу, чтобы этот параграф у вас от зубов отскакивал. Всё понятно?
– Да, Владимир Петрович! – снова ответили хором.
А почему? Потому что теперь все знали, зачем это нужно. После такого урока эти ребята уже не забудут, как выглядит реальное возгорание. Или что дым подчас страшнее самого пламени. И что важно – решают не теория, а первые секунды, за которые нельзя начать паниковать.
Я собирался уже заканчивать урок, как вдруг дверь кабинета распахнулась. На пороге стояла завуч с каменным лицом и выпученными глазами.
– Что здесь происходит⁈ – выкрикнула она, хватаясь за дверной косяк и с ужасом глядя то на пену на полу, то на сложенный манекен.
Я поднял ладонь, жестом прося тишины у класса, который уже начал роптать. Повернулся к Мымре, которая буквально задыхалась от возмущения.
– Да ничего особенного. Обычный урок по ОБЖ, – невозмутимо пояснил я. – Безопасную жизнедеятельность уясняем с парнями и девчатами.
– А запах? – завуч втянула воздух ноздрями, морщась. Её аж потряхивало от возмущения. – Здесь же дымом несёт! И вы огнетушитель прямо в классе…
– Вам кажется, любезная, – перебил я, не меняя выражения лица. – Никакого дыма нет и в помине.
– Как нет…
– Как есть, только наоборот, – снова перебил я. – А если бы был, то наверняка сработала бы пожарная сигнализация. Не в каменном же веке живём?
Я кивнул на потолок, где висели форсунки с красными лампочками. Ни одна, конечно, даже не мигнула, когда я палил манекен и жёг дымовуху… но полагаю, что Мымра более чем уловила мой посыл.
Завуч перевела взгляд на сигнализацию, потом снова на меня. Поняла, что возразить нечего. Система молчит, а значит, формально всё в порядке. Ну или надо признавать, что пожарная сигнализация не работает.
Непростой выбор, что тут ещё сказать.
Я едва заметно улыбнулся. Крыть завучу было нечем.
– Так что всё под контролем, – с прежней невозмутимостью заключил я.
– Владимир Петрович, я за вами глаз да глаз, – зашипела она так, чтобы не услышали школьники. – Играть в ваши игры в учебном заведении я вам не позволю!
Я помолчал. Интересно, это её так слова в коридоре зацепили? Дай волю – и она меня прямо тут сожрёт с потрохами.
– Обязательно, – ответил я с лёгкой ухмылкой.
Мымра прищурилась, буквально буровя меня глазами, но ничего не сказала. Я снова выдержал паузу и добавил:
– А теперь, если позволите, я закончу урок с ребятами. Итоги надо подвести.
Мымра шумно выдохнула, словно решила, что спорить бесполезно, и ушла, хлопнув дверью. Я обернулся к классу и развёл руками. Школьники дружно загудели, уже не сдерживая улыбок.
– Вопросы есть? – спросил я, глядя на класс.
– Нет, Владимир Петрович, всё предельно ясно, – заверил Прохор, ладонями отбивая барабанную дробь по парте.
– Ну, раз всё ясно, значит, не зря дышали дымом и манекен жгли. Прохор – и ты, – я защёлкал пальцами, указывая на патлатого.
– Федя меня зовут, – быстро смекнул пацан, что я от него хочу.
– Вы останетесь и приберётесь, – в добровольно‑принудительном порядке попросил я.
– А отказаться можно? – потянул Федя.
– Да ладно, давай поможем… – буркнул Прохор. – Норм же время провели!
– Ну ладно, – Федя спорить не стал.
В этот момент прозвенел звонок. Школьники загомонили, начали вставать. Федя и Прохор пошли за шваброй и ведром, как и обещали.
Я постоял у стола, наблюдая, как ученики выходят. На их лицах вместо равнодушия появился интерес. Мне хотелось верить, что сегодняшняя информация задержится подольше в их головах. Да, методы радикальные, но действенные.
Когда класс почти опустел, один паренёк в очках задержался у двери, переминаясь с ноги на ногу, будто не решался спросить.
– Говори, чё хотел, партизан? – первым заговорил я.
– Владимир Петрович, – сказал пацан, наконец решившись. Он забавно картавил, и я едва сдержал улыбку. – А если вдруг пожар начнётся ночью, когда спишь, и дым пойдёт… что тогда делать?
Я посмотрел на него, улыбнулся.
– Хороший вопрос, – ответил я, секунду подумав. – Первое, и, как говорится, самое верное – не пытайся искать вещи. Это точно не время для телефонов, курток, документов. Второе – сразу ищи выход. И, наконец, третье – вызывай пожарников, когда убедишься, что тебе уже ничего не угрожает.
Парень задумался, кивнул.
– Понял, – буркнул он. – А…
Он замялся, видимо подбирая слова.
– Сказал «а», говори и «б».
– Ну а если на мне только труселя? – выдал он.
– Вот и отлично, – подмигнул я. – Все бабы будут твои. Тут главное помнить, что пожар не станет ждать, когда ты выспишься или наденешь штаны.
Ученик улыбнулся краешком губ и вышел, а я остался один в классе. Через пару минут вернулись Прохор и Федя. Начали убирать пену. Чтобы как‑то поднять настроение пацанам, я сунул руку в карман и достал косарь. Положил купюру на столешницу и похлопал по ней, привлекая внимание учеников.
