Николай Мордвинов - Дневники
А может быть, я дурак и ничего этого не надо?!
20/IX
Сегодня реперткомовский просмотр[101] «Дуровой».
Спектакль зазвучал. Получил высокую оценку.
— Лучший в этом плане. Лирический, тонкий, глубокий, ансамблевый… Хвалят художники, музыканты…
Ю.А. говорит, что хвалят Марецкую. Сам он похвалил Днепрова[102]. Я же не дождался никакого отзыва…
22/IX
Три месяца войны!
Вчера у нас не стало Киева. Черные слухи о Ленинграде. Что же это такое? Тычусь, как слепой котенок, и не нахожу ни выхода, ни оправдания…
Нужны силы, нужна сосредоточенность, нужны… отвлечения, иначе с ума сойдешь.
Но где их найти, в чем?
«НАДЕЖДА ДУРОВА»
Вчера негласная премьера. Очень большой успех. Вера[103] стала находить образ, и роль стала звучать. Обаятельная она актриса.
Говорят, что похваливают и меня.
23/IX
Настоящее высокое искусство, думаю, в сочетании целого с разнообразием. Однообразие, хоть и целостное, — надоедливо, как бы искусно оно ни было выполнено.
Со слов Ю.А.:
— Спектакль производит неожиданное впечатление. Своеобразен. Он еще не дотянут и в решении самих образов, и в целом, и в кусках. Пьеса — скорее, оперное либретто.
Калашников[104]:
— Лучший спектакль за это время. Полностью отвечает на те задачи, которые перед театром поставлены.
Очень хвалят исполнителей, особенно Марецкую. Обо мне сказано: Н.Д. украшает спектакль.
Солодовников[105]:
— В театре утеряно искусство умирать. Мордвинов его возродил. Умирает благородно, красиво, эстетично, нет патологии. Так умирали во времена романтической школы.
Калашников:
— Недаром за него так цепляются киноработники. Котовский у него получится.
Ю.А.:
— Хочу от тебя еще большей непосредственности, юмора, народности. Тянуть образ надо не к офицеру, а к народу. Великолепная у тебя пластика, сценичность, обаяние. Ищи еще больше мужества. Порой грубее.
Одна из основных задач театра — быть в центре событии — видимо, выполнена. Для театральной публики спектакль должен быть интересен. Ю.А. удалось заставить всех говорить на одном языке. Это украшает спектакль. Я не думал, что удастся сделать хорошее зрелище так быстро. Художник он настоящий, что и говорить!
Ю.А.:
— С чувством большой благодарности отношусь я к общей помощи при работе над спектаклем. Созданию его помогла внутренняя собранность, взрослость, настоящее отношение к своим обязанностям. Благодарю Н.Д. — он не получил достаточного материала, а сделал великолепную работу. Он сделал больше возможного.
25/IX
«НАДЕЖДА ДУРОВА»
Сегодня официальная премьера. Но состоялась она только наполовину. Удалось сыграть лишь четыре с половиной картины. Воздушная тревога. Жаль, что не удалось доиграть. Марецкую и меня встретили аплодисментами. Спектакль принимали на «ура». Много смеялись, аплодировали, но пришлось отправлять публику в убежище. Помогали им одеваться и провожали их до места.
Голоса из публики:
— Играйте. Наплевать на тревогу. Мы будем смотреть.
— Не дали, сволочи, досмотреть спектакль, — возмущался военный.
И действительно, после объявления тревоги поднялись такие аплодисменты! Публика требовала продолжения спектакля. Вызывали актеров. Требовали Ю.А. Когда он вышел — овации.
26/IX
«НАДЕЖДА ДУРОВА»
Спектакль пользуется безусловным успехом.
Храпченко[106]:
— Очень большой спектакль. Театр растет от спектакля к спектаклю. Мордвинова-то отпустили или нет? Жаль. Спектакль потеряет.
В зале много ответственных работников, критиков, масса актеров. Спектакль удалось доиграть, хотя канонада была слышна.
Хвалят ансамбль.
Нашел хорошее прощание в 4-й картине с Надеждой Дуровой. Проводили аплодисментами.
28/IX
«НАДЕЖДА ДУРОВА»
Спектакль идет с громадным успехом. Аплодисменты не перестают отмечать тот или иной кусок. Смех сопутствует большому волнению. Отзывы великолепные. Те, кому спектакль не нравится (а такие есть), — молчат, не решаясь противостоять общему восторгу.
Афиногенов:
— Спектакль лучше пьесы (между прочим, он этого не говорил на «Машеньке»[107]).
Ю.А. шепнул мне с гордостью:
— Нашу «тройку»[108] выделяют все.
1/X
Сегодня подписал договор на Котовского.
Был на «Лебедином озере» с Улановой[109]. Удивительная танцовщица. Смотрел, восхищался, завидовал. Так жаль, что мы, драматические артисты, не можем проводить свои занятия в такой системе, как это делают исполнители в любом искусстве. Все точно по правилам, резко очерчено: что, в какой последовательности, как проводить тренаж. У нас все — около.
Возможности каждого инструмента свои: у скрипки они, например, почти неограниченные, у балалайки они весьма скромные… Надо сделать свой аппарат податливым, послушным, выразительным, готовым к выполнению сложных заданий, какие возможны на скрипке, — а мы балалайки.
Я перестал забываться на сцене, появилось много противного расчета.
18/X
Театр отпустил меня сниматься в «Котовском».
Простился со спектаклем, с театром… Уезжаю с тяжелым чувством…
Театр покидало, если не навсегда, то надолго. Это ясно. В Москве очень тревожно…
Самое тяжелое — неизвестность… Мы все еще отступаем. Чувствуется, что основная война будет у стен Москвы. И я, хоть с командировкой, тем не менее — беженец, оставивший родной город…
В студии поставил условием, что поеду сниматься, если мне привезут семью. Привезли. Мы теперь вместе.
19/X
С большим трудом сели в поезд.
Леша и Люлька встревожены, но рады, что вместе. Поезд — специальный, для «Мосфильма», Большого театра и МГУ. Идет медленнее товарного. Теснота, духота, люди изнервничались. На каждой маленькой станции стоим по 2–6 часов. В Рязани начали появляться фашистские самолеты, отрезают дорогу, но их отгоняют, и бомбы рвутся где-то в стороне.
В последнюю ночь узнал, что все театры эвакуируются из Москвы. Театр имени Моссовета якобы тоже направляется в Алма-Ату.
Ваня[110] остается в Москве.
Мама с ребятами, с Манюшей[111] — в Курмыше…
Встретимся ли?
Останется ли что от Москвы? Так как если Москва — фронт, то бои будут за каждый дом.
