Кэрол Дуглас - Доброй ночи, мистер Холмс!
– Кстати о бриллиантах. Он знал, чем ты подпоясалась?
– Пенелопа, – с упреком в голосе произнесла Ирен, – у каждой женщины должны быть секреты от мужа.
– Если теперь он твой муж, почему ты приехала одна?
– Он вернется чуть позже, как обычно. Пока надо соблюдать осторожность. Между прочим, венчание чуть не сорвалось.
– Да ладно! Что случилось?
Ирен расстегнула Бриллиантовый пояс, и он соскользнул на пол, свившись змейкой у ее ног. Подобрав драгоценное украшение, подруга поместила его в тайник, после чего присела на кушетку, подложив под поясницу подушку.
– Наше венчание, Нелл, можно сравнить с презабавнейшей комедией ошибок. Несчастный Годфри был бледен от волнения. Зато теперь мне не надо ломать голову, действительно ли он хотел на мне жениться, – наш адвокат, чтобы добиться венчания, свернул небо и землю. Небо было представлено в лице священника: поскольку мы не были предварительно помолвлены, он потребовал хотя бы одного свидетеля для бракосочетания. А где нам его взять? В полдень людей обычно заботит пища плотская, а не духовная.
– Именно. Как раз об этом сокрушался и мой отец.
– Так вот, на часах без пяти двенадцать. Свидетеля нет. И вдруг Годфри заметил в боковом пределе какого-то дурно одетого бездельника и тут же бросился на него, словно коршун на цыпленка. «Пойдемте, – прошептал Годфри зеваке, причем так громко, что разбудил бы и мертвого. – Всего три минуты. Вы вполне подходите». «Для чего подхожу?» – пролепетал почтенный прихожанин, словно от него требовали стать свидетелем смертной казни, а не святого таинства бракосочетания. Годфри притащил бедолагу за руку к алтарю, всучил несчастному кольцо и велел делать, что скажут. Незнакомец моргал и запинался, но в целом прекрасно справился со своей задачей, в результате чего ровно в тот момент, когда часы церкви начали бить полдень, мы с Годфри стали мужем и женой.
– Поверить не могу! Ирен, мало того, что ты даже обвенчаться по-человечески не можешь, так еще и домой возвращаешься без мужа.
– У Годфри дела в Темпле. Не забывай, рядом нет тебя, и помочь ему собраться некому.
От ужаса я обхватила ладонями щеки:
– О боже! Если он начнет копаться в бумагах, то устроит настоящий кавардак.
– Он передает дела знакомому адвокату. Пусть мужчины разбираются сами.
– А нам что делать?
– Отдыхать. Собирать вещи. Я, как обычно, поеду на прогулку в пять, а потом мы поужинаем в семь. Если на меня открыт сезон охоты, лучше не вызывать лишних подозрений и вести себя как обычно. В этом случае гончие никогда не узнают, что лисица роет тоннель, по которому от них ускользнет.
– Ирен, ты просто бесподобна. Жизнь летит в тартарары, а ты хранишь ледяное спокойствие.
– А что мне еще остается делать, – развела она руками, и на пальце блеснуло обручальное кольцо. – Следующий ход – за нашим противником.
* * *Насколько было полно событиями утро, настолько же скучным и безмятежным выдался день. Примерно в пять вечера Джон подогнал к воротам ландо, сев в которое, Ирен отправилась на дежурную прогулку в Риджентс-парк. Надо сказать, что для променада моя подруга нарядилась куда ярче, чем на собственную импровизированную свадьбу. В семь вечера я все так же сидела на полу посередине спальни Ирен и раскладывала по кучкам перчатки, оборки и носовые платки. Я практически закончила.
Услышав, как грохнула входная дверь, я выбежала на лестницу и кинула взгляд вниз. Увиденное заставило меня ахнуть. Дверь была раскрыта нараспашку, а Джон и какой-то незнакомец заносили в прихожую мужчину, находившегося в глубоком обмороке. Гул доносившихся с улицы голосов создавал гвалт и ощущение неразберихи.
– Туда, – приказала Ирен мужчинам с их ношей, – в гостиную. Нелл, этот несчастный добрый священник пострадал из-за меня. Он попытался меня защитить, и посмотри, как ему за это досталось, – промолвила подруга, заметив меня на лестнице.
Сбежав вниз по ступенькам, я кинулась в гостиную. Бедолагу как раз укладывали на кушетку. Он оказался настолько похож на моего отца, что я застыла на пороге как вкопанная… То же хрупкое телосложение, те же седые волосы, то же мешковатое пальто… У меня внутри все похолодело – на лбу старика я увидела жуткую кровавую рану.
– Ирен, что случилось?
Положив на стол черную широкополую шляпу священника, Ирен приступила к рассказу, одновременно пытаясь ослабить белый галстук на шее старика:
– Сегодня вечером на Серпентайн-авеню было целое собрание. Не только молодые бездельники и гвардейцы, любезничающие с няньками, но и парочка хамов, рассчитывавших заработать медяк-другой за то, что откроют дверь моего экипажа. Эти оборванцы устроили между собой свару, пытаясь выяснить, кто поспел к экипажу первым. В итоге я оказалась зажатой между ландо и дерущимися. Джон изо всех сил пытался ко мне пробиться, но у него ничего не получалось. Если бы этот проходивший мимо священник не вмешался, меня бы пригвоздили к экипажу, как бабочку к бархату. Один из негодяев стукнул старика, и он повалился без чувств. Мне не оставалось ничего другого, кроме как приказать отнести бедолагу к нам. Благодарю вас, – кивнула Ирен миссис Ситон, принесшей из кухни мокрую тряпицу.
Я смотрела, как подруга промакивает рану. Старик застонал. Затрепетали ресницы за толстыми стеклами очков, перекосившимися на его орлином носу. Попытавшись приподняться, священник помахал рукой перед лицом.
– Окно, – бросила Ирен служанке, – ему не хватает воздуха!
Мисс Ситон распахнула настежь большое створчатое окно. Старик, привстав, резко махнул в последний раз рукой и вновь повалился без чувств на кушетку. Мы уставились на него, не зная, придет ли он в себя снова или нет.
– Нюхательную соль, – повернувшись к миссис Ситон, приказала Ирен.
В этот самый момент гудящая толпа зевак на улице загалдела громче.
– Пожар! – завопил кто-то, и мгновение спустя несколько голосов подхватили этот крик: – Пожар! Пожар!
Мы повернулись к окну и с ужасом увидели, как гостиную затягивает дым. Он клубился у пола подобно туману, быстро поднимаясь вверх, к потолку. Через несколько мгновений вся комната оказалась будто внутри серого облака.
Я услышала, как рядом ахнула Ирен. Неожиданно она пропала из виду. Пожар? Фотография! Бриллиантовый пояс! Обернувшись, сквозь дым я разглядела силуэт подруги, которая неверным шагом приблизилась к стене и дернула за шнур. Я услышала щелчок и поняла, что она открыла тайник.
Я кинула взгляд на окно, ища путь к бегству, и увидела, что священник, вместо того чтобы лежать на кушетке, уже сидит на ней, словно оживший труп.
