Иоанна Хмелевская - Лесь (вариант перевода Аванта+)
Преисполняясь то надеждой, то беспокойством, Лесь спешил в родимый дом, совсем не предчувствуя сюрпризов.
Недовольная поведением Леся в течение последних недель жена собралась как раз этим утром поговорить с ним начистоту. Последней соломинкой послужил субботний вечер, проведенный Лесем весьма таинственно, незапланированно и закончившийся в три часа ночи. Спокойная, уравновешенная, рассудительная, умеренно-снисходительная Касенька после глубоких дум порешила: мягкость в данном случае абсолютно противопоказана и необходимо Леся встряхнуть.
Надо учинить безобразный кабацкий скандал. До сих пор никогда в жизни Касенька не делала кабацких скандалов, и ее представления о дебоше страдали умозрительностью. Опираясь, однако, на мнение лиц, просвещенных в этом отношении, она надеялась: если удастся начать, дальше пойдет само собой.
Утром, пока Лесь еще спал, Касенька отвела ребенка к родителям, не желая травить невинное существо зрелищем отвратительным и неприличным. Сейчас она возвращалась домой, стараясь поднять свой боевой дух.
Покаяние и просьбы о прощении несомненно ожидающего ее Леся следует проигнорировать полностью. Поведение его, по мнению Касеньки, переходило всякие границы, и во что бы то ни стало необходимо отреагировать резко. Она отказалась от приглашения друзей, убеждавших ее принять участие в неуточненных еще вечерних развлечениях, не обратила даже на них особого внимания, совершенно поглощенная тяготеющим над ней долгом задать хорошую взбучку легкомысленному супругу.
Безобразный скандал имеет свои законы: необходимо что-нибудь разбить, что-нибудь швырять. Спешно направляясь к дому, Касенька про себя чинила смотр домашнему достоянию. Не могла, к сожалению, вспомнить ничего такого, чем можно было бы потешить руку — пригодилась бы инвалидная кружка, отбитая тарелка или треснувшее блюдо. Рассерженная на себя за идиотскую любовь к порядку, на семейство и друзей, упорно одаряющих ее предметами несомненной художественной ценности или весьма необходимыми в хозяйстве, на Леся за уйму бесцельных расходов, она решилась, наконец, в педагогических целях пожертвовать супницей. Все-таки вещь не первой необходимости, люди живут и без супницы.
Колеблясь, начать ли сцену словом или делом, она открыла дверь квартиры и застыла, изумленно обозревая переднюю. Затем вошла и тщательно проинспектировала помещение. Наконец, встала посередине комнаты в бурной эмоциональной неопределенности.
Вместо сокрушенного мужа повсюду царил разгром, напоминающий землетрясение или смерч. Таков был результат утренней деятельности спешащего Леся.
Первое движение потрясенной Касеньки — конечно же, броситься все убирать, и машинально она уже подняла сброшенную лампу, однако, тут же взяла себя в руки. Осторожно положила лампу на прежнее место, села в кресло, мстительно сбросив Лесеву пижаму на пол, и предалась раздумьям.
Через полчаса план был готов. Касенька встала с кресла, позвонила отринутым было друзьям, согласилась принять участие в предложенных развлечениях, после чего спокойно и методично приступила к завершению сцены побоища. Приглушив умоляющий голос души, выбросила из шкафа, по примеру Леся, весь свой гардероб, предварительно отобрав костюм для развлечений, разбросала книги и журналы, сняла с окон занавески, пошвыряла где придется — словом, проявила много изобретательности в эстетике разрушения. Идея безобразного скандала формировалась, как гранит. Наконец, достала из буфета супницу, водрузила наверху и удалилась из дому с холодным намерением уничтожить все и вся тотчас по возвращении, гдето часов в одиннадцать вечера.
Лесь поблизости от дома очень даже замедлил спешку. Близость родимых порогов напомнила ему о пагубных конфликтах в личной жизни. Вспомнил, как бежал из дому и что там осталось, и сделалось ему не по себе. Жена, понятно, ждет, и сразу же он узнает следующее: кто он, по сути своей, как можно квалифицировать его поступки и что его ждет в ближайшем будущем. Моральные наставления, скорей всего, будут гораздо круче обычных, наверняка полетят вопросы, на которых ответа нет и быть не может. Лесь испытал неодолимое желание свернуть с дороги. Однако сверлящая мысль насчет миллиона вернула его на избранную стезю.
Последние метры он едва волочил ноги. У ворот остановился, изучая небо, дабы прогнозировать погоду на завтра. В холле внизу задержался, внимательно прочитал список жильцов, нашел свое имя и грустно покачал головой. Изучил почтовый ящик — там, похоже, ничего не было. Мелькнула слабая надежда на очень длинное письмо, которое он прочитает на лестнице, оттягивая тем самым появление в квартире. Достал забытый в кармане ключик и извлек почтовое уведомление. Долго рассматривал уведомление, раздумывая про письмо, ничего не придумал и, наконец, открыл дверь.
Поначалу он мало что понял. Усиленная Касенькой живописность интерьера прихожей и ванной, очевидные изменения в декорациях остальных помещений доказывали непреложно: жена побывала дома во время его отсутствия.
Убедившись в ее актуальном отсутствии, Лесь сперва успокоился, затем ужасно перепугался. Жена, оставившая еще больший беспорядок — такого прецедента не было! Что-то стряслось и столь страшное, что Лесь и представить себе не мог. Вместо того, чтобы навести порядок и поджидать его, Леся, с упреками, претензиями и сугубо справедливым вердиктом, жена разорила квартиру окончательно и беззаботно ушла. Факт сей был слишком страшен, непонятен, потрясающ для бедной Лесевой головы.
Однако сейчас было не до раздумий. Он бросился наводить порядок с такой скоростью, словно от рекорда зависела вся оставшаяся жизнь.
Сорванная в ванной вешалка ни за что не хотела держаться. Лесю даже в голову не пришло оставить это на потом. Извлек столярные орудия, двинул молотком по шлямбуру разок, другой, пробил стену насквозь из ванной в коридор, откромсав при этом мощный кусок штукатурки: пыль густо посыпалась на одежду, пол и мебель. Прелюдия грядущего порядка получилась громкая и основательная.
Теперь ему было не до спортлото. В паническом ужасе перед неизвестным, таинственным катаклизмом Лесь разогнался без оглядки. Нужные материалы нашлись. В половине двенадцатого Лесь заделал дыру и заштукатурил стену в передней, высушил ее жениным феном для волос и выкрасил плакатной краской, закрепил гипсом пробки для вешалки в ванной. Потом развесил все занавески — насчет некоторых даже поколебался, не выстирать ли их сразу, — и приступил к полу. В час ночи весь паркет сиял, а Лесь трудолюбиво выколупывал из ванны песок, цемент и гипс, забившие сток. В половине второго он закончил сей поистине'. гигантский, геркулесов труд, рухнул на табуретку в кухне и постарался заодно упорядочить мысли.
Касеньки все еще не было. Вряд ли она бросила его насовсем, больно много вещей осталось… Какой-нибудь несчастный случай? Катастрофа?!..
Через двадцать минут Лесь изучил телефоны дежурных больниц, «Скорой помощи» и милиции. Ни одна из этих организаций ничего о Касеньке не знала.
Дела обстояли из рук вон. Обдумывая и анализируя ситуацию, вспомнил о проклятом спортлото. Ну, это уже чересчур. В горле стоял ком, голова одурела, в желудке что-то свербило. Жуткая усталость от каторжной работы, расшалившиеся нервы — все это грозило истерикой. Он быстро оделся и выбежал на улицу.
Ровно через десять минут вернулась жена.
Веселые Касенькины друзья отличались блестящей творческой изобретательностью и придумали оригинальный способ проведения вечера. Решили отправиться на природу, найти хорошее место, разложить костер и запечь гуся в глине. Энтузиастов насчитывалось восемь человек на двух машинах.
Переговоры с обладательницей гуся в одной из подваршавских деревень на Висле затянулись, ибо консервативная собственница твердо отказалась продать птицу в столь несоответствующее время года и предлагала странному обществу отложить торг до ноября. Разжечь костер на лугу около реки с помощью собранного в рощицах отсыревшего топлива тоже удалось не сразу. Еще больше затянулись поиски нужной глины, выкапывание ее в темноте голыми руками и кража с соседнего поля картошки, надобной для фаршировки гуся. В конце концов, гуся начали печь.
Предприимчивая компания часов не наблюдала, ибо, учитывая характер местности, с топливом было плохо и семь особей с растрепанными волосами и хищными взглядами браконьерствовали в пределах двух километров от священного огня. Восьмой отчаянными усилиями старался поддержать костерок, разгребая палкой и подбрасывая все подряд, скандаля и понося медлительных добытчиков. Гусь, якобы, пекся, пахло горелым пером, равнодушная к земным заботам луна совершала свой путь по небу, хранители огня сменялись каждые полчаса, а время шло. Сожрали всю украденную картошку, кроме той, что запихали в гуся. Выпили пол-литра сливовицы, сперва оставленной в качестве антидота на жирное гусиное мясо. Высушили одежду, промоченную в воде королевы польских рек, пока искали глину. А гусь все пекся или делал вид, что пекся…
